Лучик надежды. Алина Сергеевна Чеплагова

так, сейчас ты уснёшь и немного поспишь, а потом тебя вернут к брату – сказала та, положив мне на лицо маску.

      «– если конечно, я проснусь от наркоза, а не умру» – пронеслось у меня в голове, прежде чем мои глаза закрылись.

      Не помню, что было дальше. Очнулся уже в своём любимом месте – в реанимации! Под капельницами и проводами. Рядом сидел Хонор, у которого был такой видок, словно он не спал несколько дней и не брился тоже. Сколько я был в отключке то?

      – Доктор, он очнулся! Он очнулся! – закричал Хонор и в палату влетела женщина с чёрными волосами. Её зовут Виктория Арская. Она внимательно осматривает меня, смотрит на какие-то датчики. Потом смотрит на Хонора и говорит :

      – Состояние нормализовалось. Скоро его переведут в обычную палату.

      Хони выдохнул. Даже мне это было заметно, по тому как опустилась его грудь.

      – Это прекрасная новость. Всю эту неделю, я боялся, что мы его потеряем – уже спокойнее говорит брат.

      Неделю? Но, хотя бы не месяц и на том спасибо. Мой организм что-то прям щедрый.

      Как потом оказалось, я целую неделю лежал не то, что в коме, моё тело в прямом смысле этого слова решало хочет оно остаться или нет. Несколько раз были остановки сердца и дыхания. Да что уж говорить. Я вообще ещё на операционном столе пережил самую настоящую клиническую смерть! Несколько минут, моё тело было мертвее мёртвого, а врачи пытались не дать мне уйти.

      А пока меня пытались оживить, бедный Хантер не мог места себе найти. Переживал, почти ничего не мог делать нормально.

      А потом, зашли и сообщили, что я жив. Не захотел уходить. Но, мой организм впал в кому. И теперь решает хочет жить или нет.

      Тут, мой брат конкретно испугался, чуть ли не поседел. Не ел почти, не пил. Не мог найти себе места. Остальные кстати тоже.

      Целыми днями, бедняга Хонор сидел около меня и просил остаться меня, не уходить. Плакал.

      Лично не слышал. Мне рассказали.

      И видимо, кто-то решил, что умирать мне рано и решил, что нужно очнуться. И вот, я здесь.

      Помню, как Хантер разговаривал с братьями радостным тоном за дверями реанимации и рассказывал о том, что всё, смерть моя откладывается.

      По-моему братья там от радости прыгали до потолка.

      А мне вообще не до этого было. Из-за всех этих трубок, проводов и иголок спать было нереально. Они мешались, путались и были какими-то страшными и холодными. Но, зато кушать разрешили. Хони приносил мою смесь и кормил меня под присмотром доктора.

      Правда, сначала мне давали совсем чуть-чуть еды, чтобы мне не стало плохо, ибо организм слишком долго был без еды и немного отвык. Помню, как первый раз мне принесли бутылочку с моей смесью. Мне было настолько непривычно есть, что первое время даже не получалось ничего. Просто видимо, организм забыл как это делать. Правда, спустя несколько минут вспомнил и позволил мне насладиться едой. Но расстроило, что так мало.

      У Хонора между тем закончился