Лучик надежды. Алина Сергеевна Чеплагова

наши данные в компьютере.

      – У него не было жалоб в последнее время? – наконец-то, наши данные найдены и можно задавать вопросы

      – Нет, по крайней мере он не показывал ничего такого, из-за чего стоило бы беспокоиться

      – Угу, хорошо

      Женщина в белом халате поднимается с места и подходит ко мне. Начинает сгибать и разгибать мои руки и ноги, крутить их в разные стороны, иногда стучать по ним каким-то молоточком. Последнее мне очень не понравилось

      – Мрммррр – отчаянно машу головой в разные стороны, издавая какие-то нечленораздельные звуки

      – Так, молодой человек – голос Алексы становится строгим, что заставляет меня успокоиться – я понимаю, что вы устали и хотите кушать, но потерпите немного. Сколько, вы будете дома

      Ага, скоро. Ещё как минимум часа два до дома ехать. Мне не хочется совсем. Вообще больше не хочу в больницу.

      Дальше, последовало море непонятных слов от Алексы. Она что-то говорила Мэджику, а он молча кивал, что-то у неё спрашивал. Что-то непонятное мне.

      – Всё хорошо, операция пока не требуется – я проследил за тем, как доктор спокойно проходит к столу и садится, начиная что-то писать – можете одеваться

      Пока Мэд меня одевал, в голове вертелись те заветные слова « операция не требуется». Прекрасно такое слвшать.

      Врачи, как уже говорилось ранее, довольно сильно боялись, что мне понадобится хирургическое вмешательство. Это касалось не только сердца, но и лёгких и ног. Боятся, что мой организм может не выдержать и я отправлюсь на тот свет. И в отличии от сердца к лёгких, ногам операция не требовалась.

      Лёгкие мне прооперировали именно тогда, когда устанавливали эту странную трубку, с помощью которой мои лёгкие могли работать.

      Операция прошла очень тяжело. Я попал в реанимацию, где провёл месяц своей жизни. Самый худший месяц, потому что мне было холодно и одиноко без братьев. У меня случались постоянные истерики. На тот момент, мне было где-то месяца 3, ну может 4. И всё это время (до больницы) со мной было много народу, а в больнице ко мне приходили несколько раз в день, делали уколы, капельницы, а потом уходили и оставляли меня одного. Понятное дело, что мне – домашнему мальчику при таком раскладе было очень плохо.

      И когда через месяц, меня перевели из реанимации в обычную палату и ко мне пустили братьев, то я сразу успокоился и стал вести себя тише. Родные люди рядом – а значит все хорошо.

      А уж когда через неделю меня выписали, то в доме был настоящий праздник. Все радовались тому, что я наконец-то вернулся домой.

      Поэтому, известие о том, что меня вновь забирают на операционный стол станет для них очень неприятной.

      Когда мы пришли в машину, Мэджик отдал мне заранее приготовленный обед. Смесь была уже остывшая, но не смотря на это её можно было есть. Да и мне было пофиг, что есть. Главное, что еда!

      Мэджик садится в машину и мы начинаем долгожданный путь домой. Чувствую