Город Бабра. Маргарита Краска

ничего тебе невозможно объяснить, тебе не хватает широты мышления, чтобы это понять. Живешь в своем мирке, в своем коконе из убеждений. И ничего кроме не воспринимаешь.

      Я подскочил со скамейки. Какого черта она себе позволяет? Это она здесь узколобая дура! Мне так много всего одновременно хотелось высказать, что я не нашел слов и молча стоял, как идиот, злобно пялясь и пытаясь прожечь наглую девчонку взглядом.

      Потом все-таки подобрал слова, они мне показались достаточно остроумными на тот момент:

      – Судя по твоим высказываниям, нас разделяет пропасть в образовании. Так же, как я не могу объяснить обезьяне теорию вероятностей, тебе не смогу объяснить, что никаких научных оснований верить в демонов – нет.

      Аркабалена спокойно ответила:

      – Извини, я думала, что ты уже готов поговорить об этом. Пожалуйста, не сердись. Я не хотела тебя обидеть. Просто, кажется, я растеряла навык коммуникации с людьми за то время, пока… Но все-таки расскажи про свой… ладно, удар по голове. Что ты видел?

      Я уселся обратно на скамейку и стал рассказывать. Все-таки есть какая-то магия в девушках, способных вот так просто и искренне сказать: «Извини».

      У Аркабалены округлились глаза, когда я заговорил о странной старухе. Она воскликнула:

      – Это же сама Маяс Хара! Она что-нибудь говорила? И как ты от нее ушел вообще?

      – Ну, я схватил свою копию за руку, стал оттаскивать в сторону и при этом громко матерился.

      – Матерился? – Расхохоталась Аркабалена. – Ну ты даешь! Русский мат – оружие против темных сил!

      Я угрюмо покосился на девушку. Она, отсмеявшись, продолжила:

      – Вообще, конечно, странно. Мат против вредных домовиков – это еще куда ни шло, но чтобы он помог уйти от бабушки Маяс… Она точно ничего больше не говорила?

      Я отрицательно покачал головой. Аркабалена вздохнула:

      – Старая ведьма давно имеет на меня зуб за то, что я изолировала некоторых ее детей, а кое-кого так вообще ненароком перетянула на свою сторону. Но навредить мне лично она не может. А вот людям, которые меня окружают… Я так давно воздерживалась от контактов с людьми, чтобы не подвергать их опасности, но на тебе система сломалась. Я расслабилась, перестала воспринимать всерьез эту угрозу, да и твой белый халат меня заинтриговал. Прости меня…

      Какие же все-таки странные фантазии у этой барышни! И как ее до сих пор не забрали на Гагарина? Я нервно сжал кулаки и отвернулся.

      Рыжая собака подошла, положила голову мне на колени. Тоже, значит, поддерживает. Специально. Ну, ладно. Я стал чесать ее за ухом, перебирать теплую мягкую рыжую шерсть. Вспомнил, что на ее голове была шляпа, когда мы шли сюда. И когда она ложилась под ноги Аркабалены, кажется, тоже. Я посмотрел вниз, под скамейку.

      – Что ты ищешь?

      – Шляпу. На Шаре была шляпа, разве нет?

      Девушка задумалась. Сказала:

      – Да, кажется, была. Наверное, Шара убрала ее.

      Я опешил:

      – Куда?

      Аркабалена