Город Бабра. Маргарита Краска

показалась мне каким-то странным пыточным инструментом. Мне не хотелось знать, кого он пытает на своем новом холсте. Я боялся пошевелиться, привлечь его внимание. Казалось, если он меня заметит, если посмотрит, то тут же нарисует, и на этой картине я буду наполовину съеденным, таким, как вчера, когда мангатхай жрал меня в моем обморочном сне.

      И, конечно, он посмотрел. Мы оба замерли, встретившись взглядами. По выражению лица мужчины было невозможно понять, что он думает обо мне, по поводу того, что я разгадал его работы. Он стоял неподвижно, как статуя, как будто тоже был нарисованным.

      Аркабалена тронула меня за рукав, позвала:

      – Все, хватит, пошли.

      Какое-то время мы молча шли в сторону небольшого сквера, который местные называли Банькой. Здесь когда-то был магазин с соответствующим названием, оно и закрепилось. «Вечером идем на Баньку», – обычная фразочка из моего детства.

      Я никак не мог сформулировать вопрос. В голове крутились жуткие образы с картин странного художника, так что я и думать забыл о своих проблемах. Но радости жизни точно не прибавилось. Я задал вслух единственный вопрос, который крутился в моем расстроенном сознании:

      – Арка, что это было?

      Она сразу поняла, что я хочу услышать:

      – Это необычный художник. Мы называем таких людей индикаторы. Ой, да тебе это понравится, ты же ученый!

      Я огрызнулся:

      – Ну, точно, если я занимаюсь наукой, то слово «индикатор» должно привести меня в восторг. А художники, видимо должны впадать в экстаз от терминов «акварель» или «полутень».

      Девушка покачала головой:

      – Ох, Майдар, наверное, зря я тебе именно сейчас его показала. Иногда мне сложно понять людей, – она тяжело вздохнула и продолжила, – в общем, имей в виду, эти картины не относятся напрямую к тебе. Они показывают не то, что видят глаза, а то, что видят души. По его картинам можно определить общее настроение города. То есть, как сейчас чувствует себя Иркутск. И да, сейчас Иркутск не в лучшем состоянии, что правда, то правда.

      Я не выдержал:

      – Серьезно? Иркутск? Да у этого художника просто кукушечка поехала, он долбаный маньяк, который сублимирует свои психологические проблемы и желание убивать, рисуя подобную гадость.

      Аркабалена грустно вздохнула:

      – Нет, правда. Еще год назад он рисовал совсем другие картины. И он такой не один. Индикаторов, вообще-то, много, они имеют тесную связь с духом города, чувствуют его, читают знаки и создают соответствующие вещи. И когда городу хорошо, из-под кисти этого художника выходят невероятно радужные картины!

      Я покосился на ее радужноволосую голову. Спорить больше не хотелось. Меня снова одолевала хандра. Было сложно слушать ее бредни.

      Аркабалена сказала:

      – Извини, я не хотела. Я не вовремя тебя с ним познакомила, теперь я это точно вижу. Позволь мне исправить ситуацию?

      Арка