Свадьбы и карты. Александр Петрович Пальчун

своего ребенка.

      – А я предупреждал, чтобы ты не очень увлекалась!

      – Напротив. Вы говорили, чтобы я его увлекла. Ведь говорили?

      – Но не до такой же степени!

      – О степенях разговоров не было. И что мне теперь делать?

      – Мариэтта, не плачьте, я поговорю с этим мерзавцем.

      Когда я высказал Филюку все, что о нем думаю, он только отмахнулся.

      – Ваня, хоть ты оставь меня ради бога. Я знать не хочу ни о каком ребенке. Тем более что уверен, он вовсе не мой.

      – А чей?

      – Да хотя бы твой!

      – Что?!

      – А то, что ты и сейчас печешься о нем, и о своей подружке. Думаешь, я не знаю, что ты постоянно снабжал ее деньгами! За красивые глазки? Так что воспитывайте своего сыночка сами.

      – Какого сыночка?

      – Обыкновенного. Она ходила на УЗИ, и там ей показали кое-что… И ты можешь увидеть такое, когда разденешься перед зеркалом.

      – Да как ты можешь?!

      – Обыкновенно. Я не собираюсь финансировать всех московских рожениц. Той помоги, этой помоги… Я не монетный двор. Сам знаешь, я сейчас на мели.

      – Но ребенка-то хоть можешь признать?

      – Чьего ребенка? Своего бы признал.

      – Да какая теперь разница, чей. Ты подумай о Мариэтте! Каково ей теперь?

      – Не втягивай меня в свои шашни. Так бы сразу и сказал, что хлопочешь о своей подружке.

      – Я хлопочу о ребенке, и о ней, конечно. Что она скажет, когда ребенок вырастит и спросит: «Мама, а кто мой папа?»

      – Пусть говорит, что хочет.

      – Веня, но это совсем уж непорядочно.

      – И это мне говорит карточный шулер?

      – Я не шулер, а игрок! И с женщинами я всегда был порядочен. И тебе рекомендую поступать также. Запиши ребенка на свое имя и живи со спокойной совестью. И я буду помогать Мариэтте.

      – У меня неблагозвучная фамилия – Филюк. Я всю жизнь ее стеснялся. Не хочу, чтобы мою судьбу повторил дорогой для тебя ребенок.

      – Клянусь, у меня ничего с Мариэттой не было!

      – А я вообще ее никогда не видел. А вот как ты совал ей деньги, видел. И видел из окна, как она тебя поджидала, и ты ее утешал, когда Мариэтта плакала. Нашкодил, так наберись смелости отвечать за свои подвиги!

      Что нашкодил, то нашкодил! Как я ни пытался оправдаться перед собой, но укоры совести не давали покоя. Если бы не мое задание, Мариэтта быстро бы разобралась, что это за птица – Филюк. И ребенка бы не было.

      Такого же мнения придерживалась и Мариэтта. При следующей встрече она обвинила меня:

      – Это вы во всем виноваты!

      Я отвел девушку в соседний двор, чтобы Филюк не мог нас видеть из окна.

      – Я играла честно! – настаивала девица. – И что за это получала? Копейки на пропитание. А я ведь выкладывалась изо всех сил. За такую игру другие актрисы получают сумасшедшие гонорары, а вы мне с Вениамином вот чем заплатили! – девушка указала на свой круглый живот. – Я расскажу ему, что это вы подговорили меня!

      – Не смей! Да он и не поверит.

      – А я