Я приду, когда будет хорошая погода. Ли Доу

в тот день она, сама того не сознавая, схватила парня за плечо. Он вывернулся, и тонкий джемпер порвался.

      Она спросила цену одежды. На следующий день пришла мать ученика и перевернула учительскую с ног на голову, требуя возмещения оплаты за обучение и извинений. Директор извинился от своего имени и вернул деньги, а после вымыл швабру в ведре и умышленно вылил грязную воду на Хэвон.

      Все говорили, что в этом нет ничего страшного, что если зацикливаться на таких вещах, то не сможешь работать. Но это не действовало. Думать, что ничего не произошло, – самообман. Так посмотреть – необязательно был виноват ученик. Это произошло и потому, что столько всего навалилось, да и он просто под руку попался.

      «Тр-р-р…» Кто-то выехал на тропу на скутере, нарушив ночную тишину, и остановился под фонарем между ореховым домом и соседним. Хэвон, которая шла по террасе со скрещенными руками, встретилась глазами с Ынсопом, когда тот слезал со скутера. Между их домами было всего несколько метров.

      Ынсоп, одетый в парку, снял перчатки и шлем. В свете фонаря она увидела его взлохмаченные волосы. Некоторое время оба сомневались, стоит ли здороваться.

      Хэвон первой нарушила неловкость в ночном воздухе.

      – Привет. Давно не виделись.

      – Привет. Ты сегодня приехала?

      – Как ты узнал?

      – Я видел с катка, как ты шла.

      От их дыхания шел пар. На Хэвон были розовые пижамные штаны, свитер и кардиган. Ее волосы были намного длиннее, чем когда Ынсоп видел ее в последний раз два года назад. Он заметил, что она стоит на террасе в одних тапочках.

      – Холодно, почему ты вышла?

      – Не могла заснуть, захотелось подышать свежим воздухом. Я уже скоро пойду.

      Масляный обогреватель на террасе почти не давал тепла. Обхватив себя руками, Хэвон спросила:

      – Ты владеешь книжным магазином?

      – Да.

      Двое замерли на мгновение. Ынсоп, казалось, хотел что-то сказать. Но произнес только:

      – Ладно. Когда подышишь, иди в дом.

      Он припарковал скутер и обернулся, услышав голос Хэвон.

      – Я хотела спросить…

      Ынсоп остановился.

      – Эти маршмеллоу на поле. Цилиндры из соломы. Как они называются?

      На мгновение на лице Ынсопа промелькнуло странное выражение. Глядя на нее, он сказал:

      – Ты задавала этот же вопрос три года назад.

      Хэвон выглядела немного озадаченной:

      – Правда? Я помню, что мне кто-то говорил. Но забыла, что это был ты.

      – Тюк. Еще его называют силос.

      «Тюк…» – пробормотала Хэвон себе под нос.

      – Сложно запомнить.

      – Спроси меня еще раз следующей зимой. Я тебе снова скажу. Спокойной ночи.

      Ынсоп улыбнулся, быстро махнул ей рукой и вошел в дом. Оставшись одна, Хэвон выключила керосиновый обогреватель и стала смотреть, как он остывает.

      Настоящее название «маршмеллоу» – тюк. Хэвон решила, что, пожалуй, она все же будет называть их маршмеллоу. Дул холодный ветер. Ярко