Сказка о сказке. Алексей Эрр

такая красивая!

      – И такая несчастная!

      – Я бы его за это!

      – Просто п-придушила!!!!

      – А я бы его за это!

      – Просто р-растерзала!!!!!

      «Ррррры!!!» Девчонки уже разобрать не могли, то ли кричат они сердитые слова, то ли р-рычат. Р-руки у них держали горячие чашечки, хотя им больше хотелось мелькать и крутиться. А рычащие слова вместе с волнами носились по кофе и кофику, и будь у них силы побольше – ох, несдобровать бы простой посуде и расписным тарелкам, что висели на стенах для красоты. Но силы хватало только, чтобы всё вокруг дребезжало и подпрыгивало, и снова дребезжало, и снова подпрыгивало.

      Сердитые волны в кофике стали огромными, просто большущими. Кукушка, что уже полчаса готовилась прокуковать семь раз подряд, снова выглянула и сразу спряталась, все свои «ку-ку» проглотила. А девчонки не успели коленки отвести, как весь кофе из чашечек на них горячими волнами вылился. Ну, не весь, в каждой осталась пара глотков. Но, главное, крик оборвался, будто его оборвали. От горячего кофе на коленках снова стало тихо, в кофик снова забралась полная тишина.

      «Господи-боже-ж-ты-мой!» – прошептала Лю́си, и Эли прошептала, других слов у них не нашлось. Но от тихого шёпота они вдруг поняли – им вдруг стало ясно, что кроме обиды есть вещи похуже. Что бог бы с ним, с этим великаном лупоглазым, жабой такой! Или даже чёрт бы с ним. Пусть он нахамил, нагрубил, столько славных вещей поломал и каменные плиты поцарапал. Всё это гадость обидная, но он же, жаба такая, красавицу под землю утащил! Прекрасную пленницу. Утащил, как соломенный тюфяк! Как старую куклу! Вот это – да, гадость! Ог-ром-но-про-тив-на-я-нес-тер-пи-мая! Вот такая.

      – А тебе не показалось, что она у нас помощи просила? – Эли очнулась от сердитости и уже по-другому, с вопросом, нахмурила брови.

      – Конечно, показалось! – Лю́си даже не задумалась, хотя, если честно, никакого знака от пленницы не видела и не помнила.

      Девчонки ещё раз внимательно посмотрели друг другу в глаза и громким хором перешли на новый крик:

      – Вот, жаба какая! Ну нет, этого я ему точно ни за что не прощу!

      Это у них часто бывало. Очень часто маленькие хозяйки вместе начинали говорить совершенно одинаковые слова, что всегда получалось смешно. И они смеялись до поросячьего визга, и поддразнивали друг друга – что слишком они задружились. Что им надо пореже видеться, и тогда разные мысли к ним будут приходить. Хотя бы иногда.

      Но сейчас им почему-то не хотелось смеяться и дразниться. Люсины серые глаза в такие круги расширились, что казалось, вот-вот выскочат они и по полу покатятся. А Эли свои зелёные сжала в совсем узкие щелочки, будто спрятала. Но и так было видно, каким огнём они горят.

      – И я не прощу, вот ещё, прощать всякую шушеру!

      Крик девчонки сбавили и чуть не смехом прыснули. Лю́си уж точно смеялась и злилась одновременно.

      – Знаешь? Лучше, знаешь, мы его догоним. Мы его. И… – и тут она надула щёки, стала воображать, как они догонят Большую Жабу.

      – Ну, догоним. И что? – Эли недоверчиво