Инквизитор. Божьим промыслом. Борис Конофальский

встретился большой конный отряд, выезжавший из Гернсхайма. И над отрядом, не очень-то и гордо из-за дождя, скорее висел, чем реял, стяг Его Высочества.

      – Никак маршал лично выехал на осмотр полей, – заметил Роха.

      – Точно он, вон его красная лента, – через дождь разглядел маршальский шарф молодой Максимилиан.

      Так и было, Волков поморщился, поняв, что тепло, сухие сапоги и обед опять откладываются, поморщился и поехал навстречу кавалеристам.

      – Дорогой друг, что тут у вас происходит? – сразу спросил маршал, когда генерал со своими людьми приблизился к нему. Он и его окружение были явно удивлены, видя, как в лагерь возвращаются пехотинцы и стрелки.

      – Ничего, что могло бы вас заинтересовать, господин маршал, – вежливо отвечал Волков. – Безбожники выслали малый отряд сбить наши заставы, мы вышли им навстречу, и они отступили обратно. А к нам поехала их кавалерия.

      Офицеры, ехавшие с маршалом, чуть оживились, а правая рука командующего, начальник его штаба генерал фон Эберт спросил заинтересованно:

      – Была стычка?

      – Нет, зря только вылезал из-за стола, мои мушкетёры выстрелили пару раз, разбойники ретировались.

      – Прекрасно, – произнёс цу Коппенхаузен. – Кстати, барон, приношу вам мою благодарность за пленного.

      – Он не очень много знал, но пришлось взять, что было, – скромничал Волков.

      – О, не скромничайте, вы оказали общему делу большую услугу, взяв в плен одного из Левенбахов.

      – Из тех самых Левенбахов? – удивился генерал. – Он назвался каким-то…, – он не мог вспомнить имени пленного.

      – Ригсфельде, – напомнил ему фон Эберт. – Это одно из колен дома Левенбахов, очень влиятельная семья. Эта фамилия – истинные вожди еретиков. Неугомонные.

      – Ах вот почему он спрашивал меня про мой шатёр, – сказал Волков и повернулся к своем роскошному шатру, который, находясь на вершине холма, даже в дожде выглядел по-королевски.

      – А это ваш шатёр? – поинтересовался маршал, и все офицеры стали смотреть на холм. – Хорош! А он в цветах Левенбахов, кажется, их цвета – пурпур и золото. Он имеет к этой семье отношение?

      – Я взял его в трофеях у одного из Левенбахов лет шесть назад в Фёренбурге.

      – А что случилось с его хозяином? – спросил кто-то из адъютантов маршала.

      – Он был излишне храбр, – опять скромно отвечал генерал.

      Все понимающе кивали головами, а цу Коппенхаузен совсем по-приятельски и говорит:

      – Мы едем осматривать поле за деревней, мои офицеры говорят, что там неплохая позиция, прошу вас и ваших офицеров присоединиться к нам, барон.

      – Конечно же, – отвечал Волков.

      А сам при том думал о петухе в вине, что смастерили ему на обед Гюнтер и Томас, о горячем вине с драгоценной корицей, а ещё о сухой одежде и жаровне с углями, к которой можно с таким удовольствием вытянуть ногу.

      Дождь кончался и начинался, а маршал с господами генералами и офицерами всё не уезжал с поля. Возле