Театр Жизни. Виктор Добросоцкий

так как летчики, по его глубокому убеждению, являют собой романтические существа, и их генетические потомки с кровью перенимают эту наивность в восприятии жизни, эмоциональную чувственность и благородство поступков и помыслов. Он был искренне убежден, что философское осмысление природы человека делит всех людей на две антогонистические цивилизации внутри безумного современного мира – на летчиков, умеющих любить и мечтать, и на всех остальных людей, ползающих по земле, не поднимая голову к небу. У цивилизации летчиков Евдоким обнаружил скрытый от других людей свой Иронический кодекс чести, и он закреплен в летном этносе. В словарике летного жаргона, подготовленного для Степана, Евдоким красным карандашом отметил любимые выражения:

      «Будь добрым летчиком! Всегда отдай ребенку в любом городе мира последнюю шоколадку, ведь, быть может, это окажется твой ребенок».

      «Не оставляй женщин на старость, водку на завтра, а торможение на конец полосы».

      «Когда Бог наводил на земле порядок, авиация была в воздухе».

      «Все инструкции для летчиков написаны кровью испытателей».

      «Больше летаешь, лучше живешь, меньше летаешь, дольше живешь».

      «Только зная душу летчиков, можно внедриться в мир летающих над землей людей», – поучал Евдоким Степана. Со временем нашему герою стало казаться, что он с детства мечтал стать именно летчиком. Свой жизненный авантюризм он тоже трактовал как способность летать в свободном небе, но не поднимаясь высоко, чтобы не разбиться. В его душе порой возникали внезапные опасения за свою свободу, и в целях безопасности он готовился к каждой театральной встрече, очень тщательно перепроверяя информацию Евдокима, выискивая в архивах библиотек и в интернете дополнительные яркие детали жизни своих сценических жертв.

      Степан, будучи умным человеком, отчетливо осознавал, что весь их Театр Жизни не что иное, как изощренная форма криминального авантюризма. Он оправдывал свои аферы здоровым рыночным авантюризмом. «А разве не авантюризмом было кучке приближенных к власти людей присвоить всю собственность Советского Союза, созданную героикой целого народа?» – вопрошал он свою совесть для утешения. Но что смущало Степана в современной теории «Рыночного авантюризма», так это частые уголовные дела, возбуждаемые против активных участников этого модного «научного течения». Привкус криминала в деятельности Театра Жизни заставил Степана придумать свою спасительную философскую теорию «Изящного творческого аферизма в цифровую эпоху», представителями которой являются недооцененные государством люди настоящего искусства, которые не воруют у государства, а своим творчеством и талантом добирают недооцененные общественные блага в рыночных условиях в том объеме, которых они достойны. По сути, это кристально честные люди, но попавшие в эпоху, когда настоящим драматическим искусством не прокормишься, а нужно выживать как биологические существа