Архивы Дрездена: Перемены. Адская работенка. Джим Батчер

послышался голос Молли. – Эй, Капитан Асфальт! Смоляное Чучелко! Ау!

      Мы с гадиной разом повернулись на голос и увидели Молли, стоявшую на виду ярдах в двадцати от нас. Она швырнула еще камень, и тот ударил монстра в широкую грудь. Барабанный бой его сердца снова участился и сделался громче.

      – Ну давай, красавчик! – выкрикнула Молли. – Давай поиграем! – Она повернулась к твари боком, до ужаса развратно повела бедром и хлопнула себя по заднице. – Что, слабо?

      Тварь напряглась и с потрясающей быстротой метнулась к ней.

      Молли исчезла.

      Тварь грянулась о землю в том месте, где только что стояла Молли, и выставленные вперед лапищи, сжатые в подобие кулаков, зарылись в землю на добрых восемь дюймов.

      Послышался издевательский смех, и еще один булыжник, прилетев откуда-то слева, ударил в тварь и отрикошетил в сторону. Гадина в ярости бросилась в том направлении – и Молли снова исчезла. И она снова отвлекла на себя тварь камнем и несколькими ужимками, чтобы снова исчезнуть.

      Правда, с каждым разом она оказывалась все ближе к чудищу – слишком быстро тот перемещался. Но при этом она уводила его все дальше от нас троих. Пару раз Молли даже выкрикнула:

      – Торо! Торо! Оле!

      – Томас! – окликнул я. – Вставай давай!

      Брат несколько раз моргнул, постепенно все живее и осмысленнее. Потом провел рукой по окровавленному лицу, с силой мотнул головой, чтобы стряхнуть кровь с глаз, и опустил взгляд на металлический стержень, торчавший у него из живота. Взялся за него рукой, поморщился и медленно вытащил. Железяка оказалась на поверку шестидюймовой стальной скобой, какой крепят деревянные брусья, – судя по всему, из стены, сквозь которую он пролетел. Томас со стоном уронил железяку на землю, и глаза его на мгновение закатились.

      Я видел, как его второе «я» берет верх. Кожа его сделалась еще бледнее; казалось даже, будто она начинает светиться. Дыхание выровнялось мгновенно, а кровоточивший порез на лбу стал быстро затягиваться. Он открыл глаза, и цвет их сменился с ярко-голубого на голодный серебристый.

      Томас легко вскочил на ноги и взглянул на меня:

      – У тебя кровь идет?

      – Не, – мотнул головой я. – Я в порядке.

      В нескольких футах от нас Мыш тоже поднялся на ноги и отряхнулся, звякнув медальонами. Молли скрылась за углом дома, откуда почти сразу послышался оглушительный грохот.

      – На этот раз будем действовать с умом, – сказал Томас, обращаясь не ко мне, а к Мышу. – Я пойду первым и отвлеку его. А ты хватай его за сухожилия. Похоже, надо покалечить ему не меньше двух конечностей, чтобы обездвижить по-настоящему.

      Мыш одобрительно гавкнул, издал раскатистый рык, и вокруг него снова сгустилось неяркое голубое свечение.

      Томас кивнул, нагнулся и подобрал обломок разбитого крыльца – брус четыре на четыре дюйма, длиной ярда в полтора.

      – Не парься тут, Гарри, – сказал он. – Мы быстро.

      – Вперед, команда Дрездена! – прохрипел я.

      Они