Архивы Дрездена: Перемены. Адская работенка. Джим Батчер

он сидел, облокотившись на стол и сложив пальцы домиком. Он производил впечатление мужчины в самом расцвете сил, безукоризненного во всем, начиная с прически и кончая лакированными туфлями. Он молча смотрел, как я подхожу к столику и ставлю на него свой пластиковый поднос. Я высыпал в кофе четыре из пяти пакетиков сахара и размешал его пластмассовой палочкой.

      – А вы есть не будете?

      Он взглянул на часы, потом на меня. Глаза у него были цвета потертых долларовых купюр, только менее выразительные. Взгляд их изрядно нервировал, и он без малейших колебаний посмотрел на меня в упор. Мы с ним уже заглядывали в душу друг другу; собственно, именно благодаря этому я знал, насколько опасным может стать человек, сидевший передо мной, и именно поэтому старался обращаться с ним как с франтом и фанфароном. Нельзя выказывать страх перед хищником – это лишь раззадоривает его аппетит.

      Я откусил кусок омлета – бледного напоминания о том, как хорош бывает настоящий домашний омлет с сосиской. Тем не менее ради публики я, жуя, изобразил на лице высшую степень удовлетворения.

      – Точно уверены? – поинтересовался я, отхлебнув кофе. – Зря, много теряете. Райское наслаждение.

      – Дрезден, – произнес Марконе. – Это слишком назойливо. Даже для вас.

      – Угу, – с улыбкой согласился я и откусил кусок сосиски.

      Хендрикс негромко зарычал.

      Я перестал жевать и повернулся к нему:

      – Вы действительно в этом уверены, а, здоровяк?

      – Хендрикс, – произнес Марконе.

      Хендрикс подчинился.

      Я кивнул.

      – У вас имеется нужная мне информация, – заявил я.

      – Несомненно, – согласился Марконе. – Какая информация вам нужна и что вы готовы за нее предложить?

      – Я здесь не для того, чтобы меняться с вами бейсбольными фотками, Марконе, – заметил я.

      – А я не благотворительная организация, Дрезден, – парировал он. – Насколько я понимаю, это имеет отношение к взрыву здания, в котором находился ваш офис. – Он чуть склонил голову в знак сочувствия.

      – Верно, – кивнул я. – Вы прямо сокрушаетесь из-за разрушений.

      – Я не отдавал приказа делать это. Я не получил от этого никакой выгоды. Ни политической, ни финансовой. И вы остались живы. Сплошной облом.

      Хендрикс снова издал рычащий звук, – впрочем, возможно, у горилл это означает смех.

      – Возможно, это имеет какое-то отношение к зданию. Много ли вам известно о его владельцах?

      Улыбка Марконе сделалась холоднее арктического ледника.

      – Только то, что они входят в организацию, служители которой предпринимали попытку вторгнуться в мой бизнес.

      Я поднял бровь:

      – Кто-то пытался вломиться на вашу территорию?

      – Один раз, – ответил Марконе. – Недолго. И безуспешно.

      – Значит, возможно, у нас с вами одна и та же проблема.

      Марконе посмотрел на меня как на особо тупого школьника:

      – Да. Поэтому мы и встретились.

      Я