Театр тающих теней. Конец эпохи. Елена Афанасьева

окончил школу, но не успел уехать в университет. Он раздосадован.

      – Приехали, когда сезон бабочек позади! Даже Савве удалось уникальные экземпляры найти, а я опоздал!

      – Будет новый сезон, – возражает Савва.

      – До нового сезона еще больше полугода! – Володя категоричен, как все подростки. – Смута через месяц-другой кончится, мне нужно будет ехать в Кембридж, и снова для крымских бабочек придется не сезон!

      За «взрослым» столом тоска.

      Муж Дмитрий Дмитриевич сетует, что снова революция и полная неразбериха.

      – Двадцать шесть политических партий и движений только в Крыму! До добра Россию это не доведет!

      – Ялтинский Совет петроградский переворот кучки анархистов во главе с Лениным и Зиновьевым не поддержал!

      Антон Константиниди успокаивает брата, который настаивает на их с матерью переезде.

      – Нам ничто не угрожает.

      Мать Анны княгиня Истомина на стороне Николая. Николай матери всегда нравился и нравится. В отличие от его близнеца Антона. Писатель Антон по материнскому разумению – не от мира сего. Как и Савва. Как и она, Анна. А Николай – настоящий, офицер, твердо стоит на земле!

      – Комфлота ваш новый Немитц слаб оказался! – обсуждает с Николаем дела флота мать. – Не чета предшественнику! Даром, что тёзка! То ли дело первый Александр Васильевич командующим был!

      Прежний командующий Александр Васильевич Колчак с женой Софьей Федоровной и сыном Славушкой, годом младше их Олюшки, в прошлые годы частенько приезжал на обеды к матери. Нового Александра Васильевича Немитца мать не приглашает.

      Николай Константиниди с матерью согласен. Всегда. За что она его и любит.

      – Немитц приказал поддержать меньшевистско-эсеровские Советы, объявившие о взятии власти в Севастополе!

      – Чем Советы поддерживать, лучше бы порядок на флоте наводил. Сплошной бардак!

      – Офицеров третируют! Такого при первом Александре Васильевиче, при Колчаке, быть не могло!

      Гул в гостиной нарастает.

      Гул… Гул…

      Каждый о важном. И каждый о своем.

      И только Анна, будто опомнившись, переспрашивает:

      – Так с какого крейсера был дан залп?

      Никто не слышит ее.

      – С какого крейсера?! – Повышает голос едва ли не до крика, чего с ней никогда не бывало.

      Мать недовольно косится на нее, оборачивается к Набоковой с извиняющимся жестом, мол, дочь моя только после родов, сами понимаете, Елена Ивановна, всё бывает.

      – С «Авроры».

      Всезнающий Савва отвечает, не отрываясь о бабочек. Никто не обращает внимания на его ответ, все заняты. И только Анна едва слышно повторяет и повторяет:

      – С «Авроры»…

      С «Авроры»!

      С крейсера, на котором плавал ее отец, когда переводчиком служил в японскую войну.

      В Цусимском сражении «Аврора» была подбита, отец ранен. Крейсер длительно ремонтировали на Филиппинах, отца лечили в Маниле.