Дневник. Генри Хопоу

«Что дальше? Что дальше, Профессор?» – спрашивал я, но ты молчал, либо из-за толстых кирпичных стен я не мог тебя услышать.

      – Бегом в туалет! – Да, опять в туалет, только уже мужской. Так уж получается.

      – Я не могу бежать.

      – Значит, идем.

      Саню тащить за собой больше не приходилось. Не приходилось и следить за ним – он шел чуть впереди меня. Через брюки виднелась выпуклость на его заднице. Бугорок, от которого исходил шлейф, который в любом мультфильме для полной, точной передачи запаха окрасили бы в зеленый.

      С горем пополам, оборачиваясь, прислушиваясь и замирая от каждого шороха, мы добрались до туалета почти незамеченными. Почему почти? Потому что, когда я оттопырил скрипучую дверь, бабушка-уборщица повернула в нашу сторону голову, сгорбившись намывая пол. Не думаю, что она нас заметила. Не думаю, что ей до нас было хоть какое-то дело, когда перед ней стояла задача повышенной важности – отполировать пол, пока не закончится урок, пока его заново не истопчут ученики.

      – Ты за это ответишь! – уже в туалете протараторил Саня.

      Без вопросов и лишних телодвижений я постучал в дверцу каждой из трех кабинок и заглянул внутрь. Кроме нас, в туалете больше никого не было.

      – Я всем расскажу! Ты заплатишь за все! Ты заплатишь за Штромпсауна!

      – Снимай штаны, тормоз, и намывай свои причендалы! Трусы не забудь снять!

      Я выглянул из туалета, угроз не наблюдалось.

      – Ты за это ответишь!

      Ругаясь и хныча, он все равно выполнял, что я ему велел. Не снимая обуви, стянул брюки. Спереди на белых трусах было здоровенное желтое пятно, сзади – коричневое. Я зажал нос. Чтобы не стошнило, зажал и рот, но рвота так и просилась наружу.

      – Тебя выгонят из школы, придурок очкастый! Тебе хана! – заливал он, стягивая трусы и размазывая дерьмо по ногам.

      Все шло не по плану, которого даже не было.

      – За что меня выгонят?

      – За то, что ты сделал со мной и моим трансформером. Твоих родителей вызовут в школу. Они тебя заберут, и завтра, и послезавтра, и потом мы тебя больше не увидим.

      – Не переживай за меня, Саня. Со мной ничего такого не будет. Ты все равно никому не расскажешь. Зачем тебе это?

      – Расскажу, гнида!

      – Не расскажешь, – оспаривал я, ощупывая карманы.

      – Ты за все ответишь.

      – Объясни, зачем кому-то рассказывать? Для чего всем знать, что и по малой, и по большой нужде ты сходил в штаны? Тебя засмеют. Ты этого не выдержишь, и уже тебя ни завтра, ни послезавтра, никогда в школе не увидят.

      – Ты специально так говоришь! Ты врешь!

      – Вру? Зачем? – Я таки нащупал телефон во внутреннем кармане пиджака, достал его и демонстративно сфотографировал Саню, голого по пояс, с измазанными ногами. – Теперь еще и этот снимок. – Я подмигнул. – Теперь ты вряд ли хоть кому-то расскажешь о том, что на самом деле было в классном кабинете.

      – Урод!

      – Спасибо. Снимай ботинки.

      Он снял.

      Из каждой кабинки я взял рулон туалетной бумаги и