Следы на песке. Игорь Рыжков

что был богом, имел некоторые странности, и я даже умилялся над ними. Он говорил, что его дом охраняют духи и для того, чтобы не гневить их, нужно дать им убежище в этих гранитных статуях. Мы вошли в его жилище, и я сразу почувствовал, что-то неясное, невнятное и непонятное. Словно глаза застилала дымка. Внутри не было того ощущения уюта и тепла, которое бывало здесь когда то. Но вроде бы все оставалось неизменным. Низкие скамьи. Тот же очаг с пыхтящим котелком над желтыми языками пламени. Травы и специи, развешенные на тонких веревочках по потолочным балкам. Бамбуковые колокольчики, которые низко позванивали под легкими порывами едва ощутимого ветерка. Я остановился. Остановился потому, что Ши перестал ворчать и ругаться. Он, стоял, выпрямив спину, и поглаживал ладонью круглую лысую голову. Стоял перед дверью, которая выводила на задний двор с прудом для цветных карпов. Стоял и почему то не решался выйти через нее.

      – Ты потерпишь с ужином, Мастер? – Ши, перестал быть тем, каким я его знал. Теперь он был богом первого перехода, а не внесистемным иерархом. Врачом, боровшимся за жизнь и здоровье пациентов, кем бы они ни были. У внесистемных иерархов была своя правда и однажды она спасла жизнь моей матери Великой Хельге, а значит и мне. Да… Я, конечно же, расскажу об этом. Позже, а пока…

      Да, Ши, разумеется. – Я снял перевязь с клинком и шлем. Здесь они были совершенно бесполезны. Положил на деревянную изрезанную драконами скамью, и пригладил отросшие волосы.

      – Тогда пошли. – Ши толкнул дверь, и мы вышли из теплого полумрака его дома на задний двор. Ши повернулся ко мне лицом. Протянул руку к пруду – Смотри. – Карпы были мертвы. Некоторые из рыбин еще шевелили хвостами. Но большинство плавали, подставив солнцу желтые животы. Пруд Ши был особым местом и не простым местом. Карпы были не просто рыбами. Как канарейки у горных добытчиков в шахтах они предвещали беду. Своей смертью успевали предупредить остальных о том, что если горняки не покинут опасное место – они погибнут. Для нас безопасного места больше не существовало.

      – Весы? – Осторожно спросил я, надеясь на какое-то чудо. Ши так и не ответил. Он пошел скорым шагом по извилистой тропке, почти заросшей травой, к маленькому, сложенному из грубого камня зданию. Внутри на огромном валуне, защищавшем измерения от возможных колебаний почвы, на тонкой витой штанге стояли весы. На одной чаше была стеклянная колба, наполненная черным дымом, на другой огромный, размером с кулак, драгоценный камень. Весы не были уравновешены. Плоская, разрисованная знаками длинная стрелка, показывающая отклонение, указывала на цифру семь.

      – Когда стрела покажет десять, Мастер, даже я ничего уже не смогу сделать. Сейчас я трачу все свои силы на то чтобы удержать ее в этом положении.

      – Ты сказал об этом Эо?

      – Она знает. Нет ничего из того чтобы не увидели ее тысяча глаз.

      – Сколько у нас времени, Ши? – Ши пытливо посмотрел своими раскосыми глазами мне в лицо, улыбнулся, снова приходя в обычное, ворчливо-заботливое состояние.

      – Ровно