Репутация. Сара Шепард

в руках у него медная кружка. – Если любите острое, ничего лучше не найти.

      Мои ресницы опускаются, потом взмывают вверх.

      – С чего вы взяли, что я должна любить острое?

      Одна бровь ползет вверх. Его глаза перемещаются вниз, к моим голым коленкам и высоким каблукам.

      – А вы любите? – спрашивает он, и в его голосе, если только я не спятила, явно слышится флирт.

      – А вам хочется узнать? – отвечаю я. И тут же одергиваю себя. Кит Мэннинг-Страссер не из тех женщин, что заигрывают с незнакомыми мужчинами в гостиничных барах. Ловлю на себе взгляд бармена. – Просто джин с тоником, пожалуйста.

      Бармен отворачивается, скрывая неодобрительную усмешку. Молча смешивает коктейль, но я готова поклясться, что он презрительно кривит рот. У меня горят щеки, даже глоток джина не помогает вернуть хладнокровие.

      Бармен снова отворачивается, а я слышу за спиной голос:

      – Не обижайтесь на Бертрама. Он придурок.

      Это снова «примерный ученик». Спиной чувствую его взгляд, как будто излучающий тепло.

      – Вы с ним знакомы? – спрашиваю я с напускным безразличием.

      – Нет. Впервые увидел его утром. Но я уверен. Я вообще хорошо разбираюсь в людях.

      Делаю вид, будто поглощена созерцанием свечи, горящей на полке. Мне все еще интересно, почему этот тип решил, что я люблю острое. Хотя, возможно, это у него универсальный способ подкатываться к каждой женщине, какую встретит.

      «Школьник», истолковав какое-то мое незаметное движение в свою пользу, срывается с дивана и садится на стул рядом со мной.

      – Я Патрик, – представляется он. Взгляд его глаз с опущенными уголками притягивает меня, словно мощный магнит.

      – Кит, – отвечаю я.

      Он не протягивает руку для пожатия, и я свою тоже.

      – Вы здесь по делам? – безразлично спрашиваю я.

      Он поднимает ладонь, как бы останавливая меня.

      – Да ладно. Мы с вами об этом будем разговаривать?

      Я с недоумением смотрю на него.

      – Простите?

      – Мы в гостинице. Не знаем друг друга. Можно, конечно, затеять скучную беседу, а можно поговорить о том, что нам по-настоящему интересно. – Он откидывается назад, скрестив на груди руки. Красивые руки, отмечаю я. Мускулистые. На руке, которую я не пожала, нет обручального кольца.

      – А что в вашем понимании интересный разговор? – спрашиваю я. – О политике? О глобальном потеплении? О системе здравоохранения?

      – Предлагаю поговорить о том, кем мы на самом деле хотим быть. – В его глазах вспыхивает огонек. – Я играю в эту игру в поездках. Не так уж часто нам представляется шанс побыть не собой, а кем-то другим, правда? Я скажу вам не откуда я на самом деле, а откуда хотел бы приехать. А вы не говорите, кем работаете, а признайтесь, кем хотите быть в самых смелых мечтах.

      От лампы Тиффани (возможно, это даже не подделка) по мраморной стойке разбегаются разноцветные зайчики. Сквозь панорамные – от пола до потолка – окна видны крыши города,