Юся и Эльф. Карина Демина

вытащила клыки, ошметки кожи и пару костей, одну из которых Эль придвинул к себе, сказав:

      – Четыреста.

      За какую-то обугленную кость?

      Он серьезно? Или решил побаловать грядущую невесту?

      – Это же осколок пястной кости с железистым бугром, – пояснил он, тыкнув в почерневший уголок. – Почти неповрежденным. Можно извлечь живую ткань и попробовать пересадить ее в стабилизированную среду.

      В среду, значит. Еще один экспериментатор. Помнится, мой бывший тоже все бредил наукой, мол, за ней будущее и вообще, а в жизни при университетских лабораториях остаются лишь те, у кого связи имеются. Суровая правда, мать ее. С другой стороны, мне-то что? За четыреста золотых пусть хоть в среду, хоть в вазу сажает.

      – Подобные эксперименты проводились. Моему наставнику удалось вырастить чешую горного варраха из ошметка шкуры… и еще кость… и ногти, и даже мышечную ткань.

      – Забирай.

      – Позволишь? – он снял с полки колбу.

      Почти целую и, что куда актуальней, почти чистую. Понюхал. Вздохнул. Оглядевшись, потыкал пальцем в связки трав. Ага, на кухне Грета хранит лишь то, что безопасно.

      Относительно.

      Волчанка в супе никому здоровья не прибавит, но я искренне надеюсь, что сестрица однажды не ошибется.

      Волчанку он и сорвал.

      И еще темнокорня, который отщипнул махонький кусочек. Выгреб из горшка жир, обыкновенный, свиной, на котором Грета картофельные блины жарит. Смешал, кинув какое-то заклятие.

      Пробормотал что-то на высшем и тут уже не заикался, что характерно.

      – Я возмещу, – эльф размешивал топленый жир с травами моей любимой вилкой. – Просто иначе я ее до дома не донесу. Если бы я знал, что вы настолько сильны, чтобы… на гворха обычно выходят как минимум боевой тройкой.

      Я возгордилась. Почти.

      – Да ладно…

      За его золото я новую вилку куплю. И даже две.

      Если преодолею лень вкупе с хандрой и доберусь-таки до рынка. Заодно и пледиком можно озаботиться. Розовым. И новым томом о похождениях прекрасного орка или еще кого-нибудь, прекрасного и по-книжному безопасного.

      – Благодарю… я п-поражен в-вашей храбростью…

      Опять переклинило.

      Ошметок уха не произвел на эльфа особого впечатления. Вывод: в ушах гворха нет алхимически ценных ингредиентов.

      – И д-для м-меня б-будет честью, если…

      – Погоди, – я махнула рукой. – Не маячь…

      Пирожные переварились, и мой желудок заурчал, напоминая, что фрукты и взбитые сливки – совсем не то, чем стоит восстанавливать силы.

      – Значит, ты хочешь, чтобы я побыла твоей невестой на ближайшие двенадцать лет?

      Он поклонился. Ага, будем считать, что это согласие.

      – И что мне нужно будет делать?

      – Н-ничего…

      Тут я не поверила. И Эль понял. Вздохнул. Сунул ошметок кости в жир, впитавший уже с дюжину составляющих, в число которых вошли и поваренная соль, и сушеные крылья иглозубки, которым на кухне совершенно точно делать было нечего.

      С Гретой эльфа сводить нельзя, любовь