Древо мира. Осколки настоящего. Евгения Решетова

все.

      Они были почти в самом сердце парка, когда налетевший порыв ветра обжег ее кожу. Вместе с жаром, он принес непривычные, но показавшиеся знакомыми запахи.

      Их было четверо. Они стояли, окружив воронку смерча. Летавшие вокруг них искры и молнии, время от времени появлявшиеся из воронки, похоже, совершенно не волновали их. Они были одеты как разбойники из исторических фильмов. Кожаные жилеты, мечи, ножи. Это сумасшествие, с какой-то отрешенностью отметила для себя Эмми. Ей хотелось оказаться дома, проснуться в своей кровати и рассказать родным, о том, какой странный сон приснился. Но это был совсем не сон. Она явно чувствовала, как ее руку сжимают стальные пальцы отца, который, как оказалось, был ей совсем не родным.

      – Эмми, – еле слышно прошептал он, прижав ее спиной к дереву. – Я отвлеку их, а ты прыгай в воронку. Не оглядывайся на меня, слышишь? Только не оглядывайся, – Грег легко тряхнул ее. – Не беспокойся обо мне. И не потеряй гааро, держи его обеими руками…

      И подмигнув с какой-то бесшабашной веселостью, отпустил ее.

      Девушка беспомощно смотрела, как он идет между деревьев, и сердце ее сжималось от дурных предчувствий. Она понимала, что, скорее всего, видит его в последний раз в жизни. Он уходил, и ей хотелось плакать от того, что больше не будет как раньше. Она потеряла все. Они не попрощались. Она не сказала ничего из того, что ей хотелось.

      – Папа, – прошептала она и двинулась за ним.

      Она услышала крик и громкий хруст ломаемых веток. Но не посмотрела в ту сторону. Эмми стояла с закрытыми глазами и ждала тишину. Ждала недолго, только чтобы успокоить нервы.

      – Раз, – она глубоко вдохнула и выдохнула. – Два… Три!

      Открыв глаза, она кинулась к мерцавшей воронке, зависшей над землей. Но не успела сделать и пары шагов, как наткнулась на неожиданное препятствие.

      Их было не четверо, а пятеро.

      Ее грубо схватили, и она полетела на землю. Больно ударившись спиной, от неожиданности Эмми разжала руку, и фигурка волчицы выпала в траву. Девушка испугалась. Тот, кто надвигался на нее, словно явился из кошмара. Его лицо наискось пересекал шрам, опуская левый глаз почти к самому крылу носа и точно также поднимая уголок губы. Словно смятое, скрученное, невообразимо страшное лицо. Оцепенев от страха, Эмми смотрела на скалившегося мужчину.

      – Попалась, крошка. Думаю, хозяин не шибко обидится, если я с тобой немножко поиграю, пока другие заняты… а уж потом отдам ему. Пре-е-е-лесть…

      В его руках появилась веревка. Легко поигрывая ей, он смотрел на девушку. В черных безумных глазах горело садистское предвкушение. Эмми шевельнулась, пытаясь отползти. В голове судорожно билась мысль о том, что до спасения совсем чуть-чуть. Страх парализует, страх забирает последние силы. Замерзает кровь, и отключается разум. Что делать? Смотреть на приближающуюся неизбежность с покорностью. Она ничего не сможет сделать. Ей нечего противопоставить ему. Она еще ребенок. Сколько ей удастся ему сопротивляться? А потом…

      Сегодня ей суждено умереть.

      Ее