От Аляски до Эквадора. Камиль Фарухшинович Зиганшин

продолжал раздаваться вширь. Горы отступили, их очертания смягчились. Там, где река прорезала очередную холмистую гряду, скалистые берега вздымались на 100–120 метров. С последней сглаженной цепи открылась унылая панорама: покрытая снегом пустыня, оживляемая одинокими ёлочками-монахинями, обнажёнными лиственницами, тонконогими берёзками. Все они какие-то сутулые и корявые. Растут, бедные, заваливаясь в разные стороны, с трудом удерживаясь корнями за мягкую, сейчас заиндевевшую, моховую подушку. Но не будь этих отважных первопроходцев, некому было бы готовить почву для наступления высокоствольных лесов.

      Снега всё глубже. Лоси уже еле ходят – проваливаются по грудь. Сделают несколько шагов и останавливаются, чтобы отдышаться.

К ТИХОМУ ОКЕАНУ

      На сани взираю с ужасом и ненавистью одновременно – с ними ассоциируются боль и постоянное физическое напряжение: чуть расслабился на вираже или яме и летишь на плотно накатанный снег.

      Сегодня добрались до «перекрёстка» – места соединения северной и южной веток тракта. Слившись, он покидает долину Юкона и устремляется прямиком к Тихому океану. Лес практически исчез. Если и встречается, то небольшими куртинками. Совершенно лысые, накрытые белыми холстинами, кряжи кажутся безжизненными, но строчки и ямистые траншеи выдают присутствие зверей: зайцев, горных баранов, песцов, овцебыков. Есть даже сохатые. Правда, непонятно, чем они тут питаются.

      От мороза и резкого ветра, сбивающего дыхание, из глаз постоянно текут слёзы. Они замерзают на усах, бороде, стягивают рот. Меховая опушка капюшона, брови, ресницы сплошь в искристом куржаке.

      Достигнув морского побережья и проехав вдоль него километров шестьдесят, встали на ночёвку. Не успели обустроиться, как при ясном небе на нас с гор обрушилась клубящимся валом пурга. Она как будто караулила нашу группу – нагрянула сразу, лишь только освободили от снега площадку и принялись разворачивать палатки.

      Сильнейший ветер, сгоняя с отрогов густые замесы снега, на глазах заносил расчищенный для лагеря круг. Его напор был столь силён, что нам, дабы не упасть, приходилось держаться друг за друга.

      Видя, что дело принимает чрезвычайный оборот, Константин дал команду строить ветрозащитную стенку. Вот где пригодились две складные лопаты! Николай с Алексеем нарезали из спрессованного снега плотные, увесистые кирпичи, а все остальные укладывали их друг на друга с наветренной стороны. Снегоходы и сани поставили для ослабления натиска перед возведённой стеной. Но даже под такой защитой каждую палатку приходилось натягивать вчетвером – трепещущее полотнище вырывалось из рук, пляшущие на ветру дуги никак не хотели заходить в сетчатые проушины.

      Ужин готовили внутри палатки, подпирая спинами рвущиеся от яростных порывов капроновые скаты. От заправленной бензином горелки вскоре стало трудно дышать. Приходилось периодически приоткрывать полог и запускать свежий воздух, сдобренный