Ольга и Алексей. Наталья Новгородская

важный день, а ты хочешь поругаться с Рубцовой? Это ни к чему не приведёт, а только доставит ей удовольствие, а тебе истреплет нервы. Пусть делает, что хочет, камень всё стерпит, а отец наш далеко, она не сможет причинить ему боль или оскорбить. Этим поступком она лишь унизит себя, и мы можем только пожалеть её тёмную и озлобленную душу.

      Она ласково взяла сестру за руку, желая увести её домой. Ольга посмотрела на ворота кладбища, Марьи Ефимовны уже не было видно, а её экипаж всё ещё стоял, непонятно, слушала ли она их разговор или нет, но предпочла удалиться. “Возможно, она пошла на могилу своего мужа”, – подумала Ольга. Неожиданно на её глаза набежали слёзы, она поняла, что бежать за Рубцовой сейчас очень глупо, и сестра права – лучше оставить её, ничего предосудительного она не посмеет сделать. Но ей было очень жаль отца, горечь затопила её сердце от бессилия, и она вынуждена была послушать старшую сестру, они вновь пошли по дороге домой.

      Тут Ольга вспомнила о Липьеве и тихо спросила:

      – Юлечка, неужели ты простила его?

      Та без лишних объяснений поняла, про что сестра ведёт речь.

      – Что же я должна прощать? Он был неволен выбирать свою судьбу, его родители всё решили, да и как я могу судить их? Кто бы на их месте имел в себе силы и мужество перешагнуть через все препятствия и принять меня в свою семью? Нет, Оля, ни ты, ни я, не можем их осуждать.

      – Но он мог бы бороться…Бороться за вашу любовь… – Ольга покосилась на сестру.

      – Он полностью зависит от отца, он старший сын, и на нём большая ответственность за семью, за будущее их рода. К чему бороться, если результат не сделает никого счастливым?

      Ольга смотрела на лицо сестры, которое оставалось безмятежным, пока она всё это излагала, и не верила, что она действительно чувствует так, как говорит. Самой Ольге стало обидно за сестру, былые воспоминания о веселье и беззаботной жизни полуторогодовалой давности вновь ожили в ней, и она уже с трудом сдерживала слёзы, сожалея о том, что они так внезапно, в один момент, потеряли.

      Девушки пришли домой, стараясь не показывать матери своего расстройства, Юлия принялась читать книгу, а Ольга, задумчивая и тихая, села рядом с матерью. Прислуга стала накрывать на стол поминальный обед, никаких гостей они не стали приглашать, считая, что проведут этот день в тихом домашнем кругу, как впрочем, и все остальные дни. Вересовы так уже отвыкли от общества, что многие люди стали им казаться чужими, и тем для разговоров находилось всё меньше, а дистанция между соседями становилась всё больше.

      Матушка сидела за столом у окна с рукоделием, когда к их воротам подъехал возок на полозьях3. Она тут же узнала его и воскликнула, роняя нитки:

      – Посмотрите, это же она! Да откуда? О, Господи, за что мне это! Нет, я не хочу её видеть! – она вскочила и бросилась вон из гостиной. – Глашка, где мои капли! Быстрее! Мне нужно лечь. О, Господи, как раскалывается голова!

      Юлия бросилась к ней, чтобы сопроводить наверх, в спальню, понимая, что приезд Рубцовой выбил её

3

Возок – карета на полозьях