Ночь в твоих глазах. Яна Ясная

магическое эхо.

      Я разбирала, что и для чего он применил. Я умирала от смущения, от одной мысли (и ощущения), где именно он это применил.

      Я не доживу до конца. Я не выживу. Я сгорю от стыда и рассыплюсь прахом по его роскошной пещере.

      Не открывая глаз, я снова, в который раз, сглотнула, смачивая пересохшее горло, стремясь взять себя в руки, попыталась сжать пальцы в кулаки – и не смогла, вспомнив, что мысленно разложенное мной на составляющие заклинание всё еще меня держит.

      – Потерпите, лирелей, – выдохнул темный мне в шею, холодя дыханием влажные следы своих же поцелуев.

      Пальцы темного легко, медленно погладили мою кожу над полосой чулок, уже без всякой магии, только лаская.

      – Остались только туфли, – и он легко провел языком по моей шее, заставив дернуться всё внутри.

      Туфли? Какие туфли?

      Мысли суматошно метались в голове, а я наблюдала, как темный эльф (гордость, спесь и вишенка пафоса сверху) плавно опускается передо мной на колени, скользя грудью и руками по моему телу.

      Оракул…

      Нет, Оракул тут не поможет, тут нужны силы могущественнее.

      Тау, спаси меня!

      Широкие ладони, проскользив до щиколоток, огладили их и переключились на мою обувь, сплетая вокруг нее узоры чар, а сам темный, нимало не стыдясь своего униженного положения, покрывал поцелуями мои ноги от бедер до колен.

      Сердце, которое и до того вело себя нервно, теперь колотилось в горле, нагоняя кровь в голову и порождая шум в ушах, оглушая.

      – Ну надо же, – выдохнул он куда-то в область подвязок моих чулок, – Даже в обуви ничего нет. Фантастическая безалаберность.

      Его ладони поползли по моим икрам вверх, то сжимая, то гладя.

      – Это того, кто отвечал за ваше внедрение, нужно казнить.

      Ну, знаете ли! Я не для того тут продала свои тело и честь, чтобы потом меня казнили!

      Горячие пальцы скользили по краю чулка, и подвязки развязывались сами по себе, одна за другой.

      – Это просто вопиющее небрежение своими должностными обязанностями, – продолжал делиться мнением с краем моей рубашки тот самый темный, что предложил одной опасной преступнице (да еще и предположительно шпионке!) спасение жизни в обмен на секс.

      По поясу для чулок он пробежал пальцами совершенно формально – и эхо чужой силы лишь чуть щекотнуло кожу живота. Видно, в моем мифическом работодателе разочаровались совершенно и уже не ждали от него никаких достойных шпионского начальства поступков.

      Расстегнул и отбросил в сторону, к прочим предметам гардероба.

      Склонился к туфлям. Бережно придерживая меня за талию, стянул правую, заботливо предупредив:

      – Осторожно, лирелей!

      «Как будто от лирелей здесь что-то зависит!» – мысленно проворчала я.

      А он стащил обувь с моих ног.

      Скучные форменные туфли одна за другой упали поверх нижнего белья – личного, дорогого сердцу и бюджету.

      Для некоторых