Любовь перевернет страницу. Дарья Эхха

ехидно заулыбалась, косясь на меня.

      – Да знаю я, ты мне все это уже не раз рассказывала. Говоришь так, будто мы сами какую-то угрозу представляем: мне нечего скрывать, так что не переживай.

      Тут Тома приподнялась и со всей силы хлопнула ладонью по моему колену.

      – Там все серьезно, Ян. Облажаешься – просидишь несколько часов у них в комнате. Мы тебя ждать не будем, из Тель-Авива до Ашкелона поедешь сам!

      – А кто нас встретит, Поля?

      – Да, ну точнее ее привезет водитель, они знают его уже сто лет… Поедем на собственной машине! Поскорее бы…

      На лице сестры запрыгала мечтательная дымка. Я улыбнулся: Тома ничуть не изменилась. Она только казалась взрослой, как и всегда. Многое ей приходилось брать на себя как старшей сестре такого непутевого брата, я как. И хоть она и хорошо справлялась со своей ролью, за уверенностью и внутренней силой в ее глазах часто трепыхалась тень чувствительности и робкой беззащитности. Когда я замечал это, мне хотелось пожалеть ее, обнять. Но я сам часто плакал, сам чуть что, тянулся руками к ее шее – я не мог был человеком, рядом с которым она бы перестала бороться, защищаться. И оттого я был рад, когда в нашей семье появилась Полина.

      Когда Поля уехала к выжженным холмам, покрытым песком, я сказал сестре, что это к лучшему, что их разлука приведет к новая главе, о которой Тома и Поля так мечтали. Они хотели жить в Израиле, среди его яркого солнца и редких дождей. Однако я понимал, каким неслышным эхом пролетали мои слова для сестры: расставаться с близким человеком тяжело в любом случае – встретитесь вы скоро или уже никогда, расстаетесь хорошо или же с тяжестью на душе.

      Когда мы опустошили бутылки воды, я поднялся первым. Тома передала мне поводок собаки, а сама взяла переноску. В руках у каждого было по еще и небольшому чемодану. Мы обогнули ряд кресел и направились к воротам, открывавшим последнюю часть нашей дороги – дороги в Израиль. Длинные арабские платья, короткие футболки и шорты – все смешалось, на полу лежали ожидавшие странники, висели на перилах дети, за стеклянными стенами взлетали самолеты.

      Сотрудники нашей авиакомпании уже ждали нас. Они установили четыре стола для осмотра вещей – по паре друг напротив друга. Перед ними выстроились две очереди – из мужчин и женщин, и мы с Томой разделились.

      Когда меня пригласили к осмотру, я закинул свой чемодан на стол. Высокий загорелый израильтянин в аккуратно выглаженной форме коснулся его руками в белых перчатках и расстегнул молнию. Наружу смущенно выглянули мои черные кроссовки, теплый клетчатый свитер, зарядные устройства, недочитанная книга. Ничего подозрительного – обычные вещи обычного путешественника, и меня жестом пригласили отойти в сторону, разуться и расставить руки в стороны. По телу, от плеч до пяток, сверху вниз, слегка касаясь, проскользнули чужие руки. Когда досмотр закончился, я забрал чемодан и прошел в зону ожидания.

      Подошла очередь моей Томы. Она ловко забросила свой чемодан на стол и гордо продемонстрировала путешествующего с ней питомца. Марс вызвал довольную ухмылку у невысокой девушки, что в свою