Телеграмма. Не игра. Иннокентий А. Сергеев

художник, выставил свои картины. Что-то он изобразил на них. Самого себя? Нет, город, всё те же улицы и дома, каменная брусчатка и небо, каштаны в цвету и красное солнце над морем, пенные волны, искривлённые ветром стволы сосен песчаной косы, останки рыбацкой лодки на пляже…

      Вот темное море, а вот море светлое. Заснеженный город, тусклые фонари и как будто слышны звуки органа, а вот весна, малиновый цвет яблонь и белые цветы сирени…

      Пожилая пара, немцы, должно быть из тех, что приезжают сюда искать дома, в которых когда-то жили. Остановились и обсуждают что-то, тыча в картины пальцем. Лицо художника сохраняет отсутствующее, невозмутимое выражение. Он в широкополой шляпе и несвежем пальто, небрит и, кажется, даже пьян, но держится прямо. Над ним пронзительно кричат чайки, носятся беспорядочно.

      Тут же поодаль продают сувениры из янтаря.

      Немцы двинулись дальше. Ничего не купили.

      А вот громоздкое здание тёмного кирпича, построенное когда-то для местных нацистских бонз. Теперь гостиница “Москва”. Ну надо же, как символично… Москва… А вот зоопарк. Зоопарк Плейшнера, немецкий зоопарк, столь нежно любимый горожанами.

      Они были здесь, и он показывал ей медведей. А потом рассказал историю о бегемоте. Эту историю знают в городе все. Когда зоопарк разбомбили, из всех животных живым остался один бегемот, и тот был ранен. Он вырвался из своей вольеры и с рёвом бежал по улицам, а вокруг пылал город. Солдаты выходили его, и он стал первым обитателем нового зоопарка, а его изображение стало эмблемой.

      Однажды чуть не всем городом искали и ловили сбежавшего волка, а в другой раз удрал пеликан, но здесь же и был изловлен, в сквере у стадиона “Балтика”.

      “Интересно,– подумал Георгий.– Как назвался этот стадион при немцах?”

      Может быть, так же, неважно… В Москве стадионов много.

      Театр, памятник Шиллеру. Штаб Балтийского флота, андреевский флаг. На скамейках студенты пьют пиво по случаю погожего дня, как когда-то на этих самых скамейках пил пиво он со своими друзьями. Когда-то… Теперь всё здесь для него “когда-то”.

      А вот и альма-матер, и скульптура быков перед грязновато-голубым зданием, бывшим зданием суда.

      Бывшим… Когда-то…

      – Привет!– кто-то хлопнул его плечу.

      Георгий обернулся.

      Мишка. Мишка Зайц. Белобрысый, растрёпанный и весёлый, в расстёгнутой куртке, дружище Мишка. Юрист, специалист по недвижимости и просто хороший парень. Улыбка до ушей, а уши торчком.

      – Снял бы ты очки, Мишка, был бы неотразим.

      – Предлагаю по пиву,– немедленно предложил тот.– В “Икстлан” по кружке “Пауланера”, как?

      – Я не пью на работе.

      – Да ты, никак, на работе?

      – А разве не видно?

      – Если честно, то нет. Так как насчёт пива?

      – Можно взять по бутылочке,– согласился Георгий.– Только не “Пауланера”, а “EB”, и выпить на улице.

      – Ты куда-то торопишься?

      – Нет, просто гуляю. В сторону острова.

      – Почему?

      – Объясню