Земное притяжение. Селфи с судьбой. Татьяна Устинова

она сказала: я тебя провожу, и он моментально подчинился. Не просто подчинился, а с восторгом и замиранием сердца, можно сказать!..

      Они пошли по тёмной улице в сторону церкви, сквозь голые ветки лип просвечивали фонари.

      Джахан молчала, и Хабаров молчал тоже. Так они шли довольно долго, а потом она сказала:

      – После задания я подаю в отставку.

      Хабарову показалось, что на него упала липа. Прямо на голову. Джахан сбоку взглянула на него.

      – Я решила, что ты должен узнать об этом первым.

      – Спасибо за доверие.

      – Ты руководитель группы.

      …Зачем я это сказала, пронеслось у неё в голове. Какая разница, руководитель он или нет. Почему меня тянет его бесить?.. Я уже давно должна быть спокойна. Я спокойна с тех пор, как приняла решение, что больше ни за что и никогда. Слишком трудно мне дались все те разы, когда его убивали. Его убивали вместе со мной. Только он выжил, а я нет.

      – А… мы? – неожиданно спросил Хабаров, на которого упала липа. – Как же мы… останемся?

      – Не смей говорить мне таких вещей.

      И они опять пошли молча.

      …Ничего-ничего, говорил себе Хабаров, с натугой волоча за собой свалившуюся липу, как-нибудь. В голове было пусто.

      – Я поставлю в известность начальство, как только мы закончим дело.

      – Я понял.

      – И не осуждай меня.

      – Я не осуждаю.

      …Он должен осуждать, должен!.. Он должен убеждать, что ее решение глупо, что ей нечем будет заниматься в отставке, никто из них не способен вместо службы выращивать на даче кабачки!.. Он должен орать, что группа сформирована давным-давно, и её переформирование – целое дело, и ещё неизвестно, удастся ли!.. Сколько примеров, когда группы распадались из-за смерти или серьёзного ранения одного из членов, потому что оставшиеся не могли найти взаимопонимание с новым игроком!..

      …Почему он ничего этого не говорит? Почему молчит и только дышит как-то странно.

      – Я тебя удивила? – осведомилась наконец Джахан.

      – Несколько, – согласился Хабаров, и это не подходящее ему слово заставило её остановиться и взять его за руку.

      – Посмотри на меня, – велела она.

      Он посмотрел.

      – У тебя оловянные глаза.

      – Стеклянный, оловянный, деревянный, – проговорил Хабаров. – Исключение из правила русского языка.

      – Я больше не стану жить придуманной жизнью, Алексей.

      – Другой у нас не будет. Неужели ты не понимаешь?.. Это, – он поискал слово, – как монастырь. То есть навсегда. И мы все с этим согласились.

      – Много лет назад! – перебила она.

      – Много лет назад, – повторил Хабаров. – Возвращайся. Поздно уже, и у тебя там… химический процесс. Он идёт как идёт.

      И, высвободив руку, быстро пошёл вперёд. Джахан не стала его догонять.

      Хабаров шёл сначала по одной стороне тёмной улицы, а потом перешёл на другую. Пустота в голове отдавалась и резонировала в такт шагам.

      …Всё же он жил от задания к заданию, зная, что рано или поздно