Время перемен. Наталия Миронина

за границу, жили среди таких же людей с возможностями, Лиля радовалась новой музыке, новому ТВ, магазинам, в которых можно было купить хорошие вещи. И кафе ей тоже нравились. Это было начало пути и все с надеждой пытались освоить новое и неизвестное. И в этом старании было много радостного, светлого.

      – Да, я с удовольствием пойду в кафе. И наверное, там твои приятели будут. Мне интересно было бы с ними познакомиться.

      – Ну, приятели могут быть, да. Познакомлю, конечно. – Стас приобнял Лилю за плечи и они пошли в сторону метро.

      Кафе было славным. Его переделали из какого-то маленького пункта металлоремонта – на стене сохранились плакаты, вывеска и прейскурант на услуги. Столики и стулья были хромированные, блестящие, короче, подходили как нельзя лучше. Стойка, за которой стоял бармен, представляла собой трубу огромного диаметра, на которой сверху была длинная столешница. Все остальное было обычным.

      – Кто это придумал? – восхитилась Лиля.

      – Старшенькие, – с каким-то оттенком снисхождения отвечал Стас.

      – Старшенькие? – рассмеялась Мельникова. – Бабушка так называла моих двоюродных сестер. Они старше меня на два года.

      – Ну да, – покрутил головой Стас, – а мы так называем группу старшекурсников, которые сумели войти в доверие к деканату и теперь не столько учатся, сколько коммерцией занимаются.

      – Но у них это получается? – с интересом спросила Лиля.

      – Кафе получилось, а вот всякие там джинсы-варенки – носить нельзя.

      – Ну, не все сразу. И вообще – не все. Пусть будет только одно. У нас же с кафе просто беда какая-то. Вот когда я ездила в Прагу, так там на каждом углу ресторанчики, кафе, всякие милые столовки. И туда все ходят – и пенсионеры, и школьники, и взрослые. И нет никаких швейцаров.

      – Вот это здорово! А что ты в Праге делала? Тоже с родителями была, – с подозрением спросил Стас.

      – Нет, у нас класс ездил. И я со всеми.

      – Школа у тебя какая-то непростая.

      – Ерунда. В любой школе есть такие мероприятия. У нас целый поезд дружбы был – из разных городов школьники.

      – Бедная Прага, – ухмыльнулся Перов, – представляю, какого шороху вы там наделали.

      Лиля рассмеялась:

      – А будто ты не знаешь, что там все по струночке ходят. И все коллективно.

      – Это противнее всего было.

      – Почему? – удивилась Лиля. – Организованность – это не самое плохое. Я не могу быть сама по себе. Меня вечно куда-то затягивает. Мне надо, чтоб мною руководили.

      Впервые за вечер Стас посмотрел на нее внимательно. И обнаружил, что девушка, сидящая перед ним, очень милая. У нее серо-зеленые глаза в черных ресницах, белая кожа и брови какие-то необычные – пепельные, пушистые. Сама она не крупная, но чувствуется в ней легкость и изящество. Про себя Перов охарактеризовал одной фразой: «Класс-девчонка!»

      – Тебе говорили, что ты красивая? – спросил он Лилю.

      – Мне говорили, что я интересная, – не моргнув глазом отвечала она, – родители.

      Перов