Ещё немного из обрывков. Павел Гушинец

мать втолкнула Ангелину в дом Сидорчухи, проволокла по веранде, чуть не пинком загнала в комнату. Пашка бросился следом.

      – Кто ты такая? Слышишь? Кто ты такая?!

      Мать схватила королеву за плечи и начала её мелко трясти. Ангелина не сопротивлялась. Она отрешённо смотрела куда-то в сторону. Это её поведение злило мать ещё больше.

      – Отвечай, с… а! Кто ты такая?! Откуда взялась?!

      – Мама, что ты делаешь?! – в отчаянии закричал Пашка. – Отпусти. Её бабушка Сидорчуха пустила пожить на лето. Она подруга её сына.

      – Я звонила Сидорчукам! – сквозь зубы ответила мать, не переставая трясти королеву. – Они знать никого не знают! Никого не пускали, тем более эту оборванку! Она забралась в их дом, обворовала! Николай Петрович уже едет сюда с милицией. Разберёмся!

      От тряски корона на голове Ангелины начала съезжать набок. Мать как-то особенно сильно тряхнула девушку, и обруч упал на пол с тихим шелестом.

      – Отвечай! – взвизгнула мать и замахнулась на девушку кулаком.

      – Мама! – Пашка вцепился матери в локоть. – Мама, не смей!

      Мать словно очнулась. Отпустила измученную жертву, оттолкнула её от себя.

      – Сейчас разберёмся! – она отодвинула Пашку в сторону, подошла к столу, где лежала сумочка Ангелины и принялась там рыться.

      – Мама!

      – Что мама! Почему ты её защищаешь?

      – Она ни в чём не виновата!

      – Сейчас посмотрим! – повторила мать.

      Схватила сумочку за края и перевернула её над столом. Посыпалась какая-то мелочь, упали чайные пакетики, покатились какие-то монетки, безделушки, что-то разбилось. Несколько пуговиц соскользнули со стола, провалились в щели между досками пола. Солидно звякнул медный напёрсток. Разлетелось несколько белых бумажек с синими печатями.

      – Ага! – торжествующе закричала мать, подхватывая одну из них. – Что тут у нас? Ангелина Леонидовна Быстрова, 1978-го года рождения. Так, проживает… родители… Ага! Диагноз!

      Мать прочитала что-то непонятное.

      – Так она больная! Психичка! Из дурки сбежала!

      – Мама! – слёзы брызнули из глаз Пашки. – Не надо! Не обзывай её. Она хорошая! Мы играем на поляне. Нам очень весело!

      – Она сумасшедшая! – сквозь зубы сказала мать, тряся перед носом Пашки найденной бумажкой. – Посмотри, тут написано, что она лечится в дурдоме. Почитай сам.

      – Мама! Она королева! Она танцует…

      – Совсем ребёнку голову задурила! – взвизгнула мать, наступая на королеву.

      Ангелина, защищаясь, подняла вверх веер из павлиньих перьев.

      – Сейчас за тобой приедут! Николай Петрович привезёт милицию и уж она тебя мигом обратно в дурку устроит!

      – Мама! Мамочка, пожалуйста, – рыдал Пашка. – Не надо милиции, не надо никакой дурки! Она хорошая!

      – Пойдём отсюда, – мать сильно и жёстко схватила Пашку за руку и поволокла к выходу. – Нечего тебе здесь больше делать.

      – Мама не надо! – Пашка упёрся в пол ногами, но силы были не равны. – Ангелина, помоги!

      Королева