Теотль Сухоруков. Василий Николаевич Кленин

выступить вам придется против жрецов. И многие воспримут это именно так: войско Чололлана вышло против богов. Чужаки! Против их богов! А как на это могут отреагировать астеки? Они очень злы на Тольтекатля. Наверняка хотят ему отомстить. И тут вы – да против жрецов независимого альтепетля. Это ли не повод вмешаться? Уж они вмешаются! А потом и Чололлану предъявят!

      Ичтакауэка погрустнел. Он еще не умел самостоятельно ставить себя на место оппонента, просчитывать его ход мысли. Но, когда я его подвел к этому – парень всё понял.

      – И ничего нельзя сделать?

      Нельзя? Я задумался. Тольтекатль – очевидный враг астеков. А, значит, крайне полезный мне (нам?) человек. И, надеюсь, моим шикаланкским союзникам. Но власть его слишком хрупка, а он, как и мой пациент Ичтакауэка, умеет геройствовать, но не играть в политические игры. Вряд ли, удержится, особенно, при активном участии астеков. И помогать ему в открытую опасно.

      Но в открытую ведь не обязательно?

      – Пошли к нему тайных гонцов, высокородный. Узнай, что Тольтекатлю нужно для борьбы. Может быть, ты или наши жрецы смогут ему помочь. Но помощь должна быть тайной. Ты уж прости, но старый Попокаитцин прав – опасно сейчас объявлять себя врагами астеков.

      Но и бездействовать, похоже, еще опаснее – это я уже про себя подумал. Жители восточной долины слишком привыкли к своему особому положению. Полвека никто не посягал на их свободу. А теперь! Сначала – нападение на Атлишко в нарушение договора. Года не прошло – удар по Уэшотцинго. И здесь, в Чололлане тоже идет подковёрная грызня. Возникает ощущение, будто в Теночтитлане решили, что им не нужен «рынок» для жертв. Видимо, обычных войн так много, что им и Цветочные не особо нужны. И поэтому Ауисотль хочет потихоньку подмять восточную долину под себя.

      – Ичтакауэка, у меня к тебе просьба: пусть твои люди или жрецы собирают все слухи про Уэшотцинго. И сообщайте их мне. Трудно делать какие-то выводы, когда так мало информации.

      Княжич пообещал посодействовать. А я даже решился снова выйти в город. Походить, послушать.

      А послушать было что. Новости от соседей приходили ежедневно. В Уэшотцинго началась настоящая гражданская война. Тольтекатль провозгласил себя тлатоани, но часть города ему не подчинялась. Правитель даже попытался в политтехнологии: он обвинял жрецов в том, что те заходили в дома горожан и воровали у них маис и индеек. А самые оголтелые подглядывали за купающимися женщинами и крали их одежду! Это было так топорно, что я еле сдерживал смех.

      А жрецы тоже выступили на чужом поле. У них откуда-то появились небольшие, но хорошо вооруженные отряды (хотя, понятно откуда). Которые стали нападать на сторонников Тольтекатля. Особенно, на простых и безоружных. Запугивали их.

      Пролилась кровь.

      Переговоры Ичтакауэки с соседским тлатоани буксовали. Трудно было организовать всё в тайне, хотя, города располагались близко друг от друга. Бегун за полдня одолеет это расстояние, даже караван, если поднатужится, за день пройдет. Но события разворачивались всё стремительнее.