Цепь рода. К. Ограм.

был в роду. Терять особо нечего. Спустя седмицу – мы в бега. А отец её за нами с всей роднёй. Все с палками да вилами – меня бить. Ох, как удирали! Долго в дом-то мой родной вернуться опасались. Да браток сыскал, велел взад топать. Отец, мол, зазывает. Мой род в село тогда перебрался близ Перуна. Все мы сюда съезжались, ещё во времена княжества Алатырова.

      – И что потом? Благополучно с Агнией-то было?

      – По-разному. Как и у всех. И так и этак… Батька мой меня розгами постегал, конечно, что ему откупаться пришлось от семьи-то Агнии за шалости мои, но женку принял радостно. Умницу, рукодельницу-то! Тяжёлая уж была. Всю жизнь после помнили о наших бегах по лесам. Ещё всё слава Богу у нас вышло, князюшка. Семьи род на род идут за молодых нередко. У нас откупом закончилось. Строились, работали потом. Всё по чести. Агния норов держать пыталась, да я крепился, сколи мог. И друг друга поучали, и шумели, деток нарожали. Да, как умерла жёнушка, с горя жалел, что на костре том сам не мог с ней погореть. Прийти в себя не в силах был, да внучата выручили. Куда там горевать-то долго? Всё вверх дном пойдет…

      – Ты ж не большак, говоришь?

      – Четвёртый в старшинстве. Не доживу, иль уступлю. Кто его знает? Не по мне это дело мудрое.

      – Ясно, – вздохнул князь. Взгляд Игоря упёрся в странные расплывчатые образа, приближающиеся к лесу.

      – Братки холодные на охоту прутся, – хмыкнул Челубей, проследив за взглядом Богдановича. Тот не ответил.

      Глава 10

      Нареченье Марьи

      – Ха! – Ярослав хлопнул себя по колену. – Гляди-ка, Пересвет! «Башка-дура» обогнать нас вздумал.

      Игорь смущённо скривился. Ярослав вновь глянул на Пересвета, что как-то недоверчиво, молча улыбался. Открыв братьям всё без утайки, Игорь и не ждал простого разговора.

      – Русалка – «не русалка», без имени, с отцом… – Пересвет, казалось, пробовал каждое слово на вкус. – Молодцев, конечно, мудрёно нагрела. Я только не пойму, с чего так прикипела, как ты говоришь? Не из утопленниц несчастных вышла, очевидно, с батюшкой подводным-то, что имеет волю её, как человека принимать да не топить? А просьбу её, к слову, и наивностью не назовёшь…

      – К чему ты?

      – Цель какую-то имеет она, Игорь, и к ней сквозь тебя движется. Сам ты ей и не сдался.

      – Брось, Пересвет, – встрял Ярослав. – Встретились случайно, Игорь сам к ней воротился. Зачем сгущаешь? Замуж просится? Так неужто права не имеет?

      – Не верю я в её любовь безмерную. – Пересвет промолвил. – Но коль решил жениться, в том мешать не буду. Не думай только, что отец наш спокойно примет то, что ты мне рассказал о своей безымянной красавице. До его прибытия тебе и бровью вести нельзя в ту сторону…

      Разговор с родными настрой Игоря сильнее омрачил.

      «Сдохни, шаврик25!» – вспомнил княжич свои слова батьке и испуганный вздох матери. Больше года уж прошло, как Игорь с ним не говорил. Не забыл Богдан проступок такой сыну, а тот и не винился. Братья, сёстры старшие вразумляли, что придёт миг – пожалеет об упрямстве своём Игорь. Да не простил

25

Шаврик – кусок дерьма.