Зарубки Бабы-Яги. Оля Тулянская

с оператором затихли, боялись шевельнуться.

      Дядя первым взгляд отвел. Не дурак, смекнул, что ловко его подловили и на место поставили. Гнев подавил. Не сразу, конечно, с трудом, но поражение принял, понял, кто на съемочной площадке главный, больше не капризничал, в работу нашу не вмешивался, на вопросы отвечал споро и с уважением, даже угодить старался. Признал, что в каждом деле свой хищник, и вслух сомневаться в этом следует поосторожнее.

      Вот когда работа в удовольствие. От таких баталий настроение поднимается, адреналин зашкаливает. Кайфово!

      И ведь убиваешь, как минимум, двух зайцев: и спикер шелковым становится, и съемочная группа уважением проникается.

      – Круто ты его! – похвалил Ромка.

      – А толку! – скривилась я. – Все равно другого спикера записывать придется – реклама-то в кадре все равно частично, но осталась.

      – Она по-любому осталась бы, а так дядю хоть притушили, а то борзый сильно.

      Ну да, так и есть: свора мы, алчущая…

      Свора и есть, жадная до сенсаций, славы и первой полосы.

      Все верно! И свора, и жадная, и алчущая… Признаю, ибо работа обязывает.

      Вот только и нам самим обходится это недешево. Играем с совестью в поддавки. Где-то она возьмет вверх, а где-то смолчит и уступит, у каждого – своя ставка, которая по силам или по степени испорченности.

      Да и в самой своре все разные: кто-то беспринципный, другой – человечный…

      Дружба среди корров – явление из ряда вон. Руководству выгоднее конкуренция, а уж здоровая или нездоровая, не суть. Да и нам дружить некогда, в лучшем случае – нормальные отношения, а если ненормально складывается, как с Элькой, то график работы позволяет избегать друг друга максимально.

      Так что негласно корры разделяются на тех, с кем ты не прочь перекинуться словом и поплакаться при случае, и тех, кого стороной обходишь, просто кивнув в знак приветствия. Маруська для меня была из первых. Мы с ней на одной волне схоже смотрели на мир.

      Однако увидеть ее в своей редакции было странно. Не принято у нас это, ну, вроде как в чужую квартиру без приглашения.

      – Марунь, ты че тут? – удивилась я.

      Маруська захлопнула какую-то брошюру и развернулась ко мне.

      – Зашла переждать присутствие Эльки у нас.

      – А читаешь что? – я посмотрела на обложку брошюры. – М. А. Федотов?

      – Дельный мужик, – серьезно заявила Маруська.

      – Знакомый?

      – Нет. Правильные вещи пишет.

      – Про альтернативу закона в СМИ, – прочитала я заголовок.

      – Тут не только об этом, – Маруська открыла страницу и процитировала, – послушай: «…среди владельцев СМИ доминирует убеждение о том, что журналисты – не более чем их холопы, которым можно платить сколько сочтешь нужным, но зато заказывать любую музыку». Так-то! Холопы мы с тобой!

      – Что это вы мне все холоп да холоп! – невесело вспомнила я другую цитату.

      – Твой «Иван Васильевич» сейчас ни к месту, – возмутилась Маруська.

      – Зато про «меняет профессию» уместней некуда, –