Каштак. Роман Грачёв

на друге после очередного загула, и по нужде не отходили далеко, орошая ближайшие стены и деревья. Особо не краснели, если случалось пукнуть. Милка была для них как сестра, ей-богу, настолько своя в доску, что порой они забывали о естественных гендерных ограничениях и даже игнорировали их. Но чтобы вот так – голышом?!

      Кажется, рухнул последний барьер между ними. Точнее, предпоследний. Дальше только…

      Сеня тряхнул головой, сбрасывая морок.

      Милка бултыхалась в воде, загребая ее пригоршнями к себе. В какой-то момент повернулась к ребятам, продемонстрировав грудь. Сеня сразу подумал, что Милка правильно поступила на выпускном, всадив вилку в зад официанту: никакая она не «плоскодонка», всё при ней, как раз под размер ладони. Бывает, что одежда скрывает те достоинства, которые должна подчеркивать.

      – А ничего, – сказал Паша, – не такая уж она и тощая.

      – Угу.

      Улучив момент, когда Вася отошел в сторонку в поисках очередного камешка (на самом деле он хотел скрыть свое смущение), Павел спросил:

      – Колись, физрук: ты с ней спал?

      Сеня наградил товарища тяжелым взглядом. В ответ, впрочем, получил такой же.

      – С дуба рухнул?

      – Ну а чего, женщина все-таки… – Паша отвел глаза, уставился исподлобья на голую Милку, которая, кажется, собиралась выходить на берег. Вода уже облизывала ее живот на уровне пупка.

      – Успокойся, брат, не спал. Я мог бы задать тебе аналогичный вопрос, но не стану.

      – Ты знаешь ответ…

      Милка ступила на песок. Собственная нагота, казалось, ее нисколько не смущала, чего нельзя было сказать о парнях. Пока она плескалась в озере, они не маскировали свое внимание, но сейчас, когда подруга была в шаговой близости, ребята не знали, куда им отвернуться. Вечное мужское проклятие – хочется смотреть, пожирать глазами интимные детали, но, боже, неудобно-то как!

      – Ну что, мальчиши-кибальчиши, как я вам в свои сорок три?

      Она положила одну руку на бедро и по-модельному выгнула спину. Грудь ее смешно подпрыгнула.

      – Супер, – сказал Паша. – И как тебя Филя осмелился сюда привести…

      Милка перестала улыбаться. Сеня ткнул Пашу в бок.

      – Филипп был человеком широких взглядов, – сказала Людмила, прибирая распустившиеся волосы. – Он все спланировал заранее, даже полотенце прихватил. Но вы не поняли главного…

      Парни замерли. Еще один «момент истины»?

      – Я не смогла, ребята. Посмеялась, конечно, оценила оригинальность, но раздеваться прилюдно не стала. Постояла вон там в сторонке, покурила, и мы ушли.

      Пашу осенило.

      – Так ты поэтому нас сюда привела?

      – Да. Давно хотела это сделать, как бы в память о нем совершить эту психологическую растяжку. Но все никак не решалась. Вы же всегда считали меня легкомысленной, а я вот, видите… такая…

      – Ты бы лучше оделась, – сказал Сеня, протягивая ей блузку и глядя при этом в сторону. Нижнее белье он подать не решился, хотя с него и надо было начинать. –