Ленинградская зима. Советская контрразведка в блокадном Ленинграде. Василий Ардаматский

ямы. Они стали смотреть по сторонам, но ничего не было видно – у дороги густо росла посеребренная пылью скучная ольха.

      – Узнаете родную природу? – спросил Аксель.

      – Моя родная природа – Берлин, Грюневальд, – ответил Чепцов.

      Машина прыгала на ухабах…

      В штабе дивизии их уже ждали. Они пересели в бронетранспортер командира дивизии и направились на позиции батальона, где Чепцов будет переходить линию фронта.

      Впереди, рядом с водителем, сел командир дивизии – совсем моложавый полковник, очевидно, из «французиков» – так называли офицеров, выдвинувшихся во время французской кампании. На заднем сиденье между Акселем и Чепцовым втиснулся похожий на цыгана, рослый, шоколадно загоревший подполковник. Когда машина тронулась, он сказал Акселю на ухо:

      – Рад познакомиться, я подполковник Рестель, возглавляю в восемнадцатой армии отдел «Один Ц».

      Аксель слышал об этом отделе и о подполковнике. Они пожали друг другу руки.

      – Хочу посмотреть, как вы будете это делать. – Рестель показал глазами на Чепцова.

      – Технология примитивная, – улыбнулся Аксель, он не хотел вести этот разговор в присутствии Чепцова…

      Из полуразрушенного кирпичного сарая на окраине сожженной деревни открывался далекий обзор местности – хорошо были видны и железнодорожная станция, и чуть правее ближайшая цель Чепцова – небольшой городок, который завтра в порядке разведки боем должен быть занят.

      Когда стемнело, командир дивизии послал за свою передовую линию две группы разведчиков. Одну – к городу, другую – к станции. Вскоре обе группы вызвали на себя пулеметный огонь противника, и его огневые точки были зафиксированы артиллерийскими наблюдателями. Как только разведчики вернулись, начался огневой налет на позиции русских, а затем с правого фланга наискось, держа курс на станцию, пошли два танка.

      Чепцов простился с Акселем, поблагодарил за помощь командира дивизии, перекрестился и вышел из сарая. Его шаги стихли в темноте. Командир дивизии спросил удивленно:

      – Русский?

      – Да. Когда примерно он должен перейти? – спросил Аксель.

      – Через час, не раньше.

      – Я не имею возможности ждать. Очень прошу вас, если это нетрудно, сообщить мне результат через штаб корпуса.

      В штабе, ожидая, пока заправят бензином машину, Аксель разговаривал с подполковником Рестелем. Они сидели за столом в уютном садике позади дома, занятого командиром дивизии. Сад сонно шелестел пожухлой и пыльной листвой, но было тепло по-летнему. Полковник приказал подать кофе и оставил их вдвоем.

      – Я вижу, ваш русский не из пленных? – спросил Рестель.

      – Обожглись на пленных? – спросил Аксель, он не собирался углубляться в подробности. Этот Рестель был слишком самоуверен и немного раздражал своей бесцеремонностью.

      – Да нет… Особых ожогов пока не имел, – ответил Рестель, весело смотря на Акселя черными глазами. – Надо