Смерть на фуникулере. Тони Бранто

конец прилавка к посетителю в очках.

      Отвернувшись к окну, Вероника обнаружила две новости: пошёл снег, который она так любила, и куда-то исчез её головорез.

      Глава 2

      А в антикварной лавке, что ютилась на той же улочке, мисс Эмили Нортон пыталась купить деревянные часы в виде скворечника. Пожилая пара, владевшая магазином, упиралась в цене. Если походная сумка и удобные современные брюки ещё могли сбить с толку, то обувь на тонкой подошве и неумение стоять на своём выдавали в мисс Нортон новоиспечённую туристку с потрохами.

      – Последние, что мы сохранить, – уверял мужчина. – Остальные – бух! – он хлопнул в ладони. – Война!

      Его громкое грассирование в сочетании с сильным акцентом производило на слушателя магически устрашающее воздействие.

      Эмили Нортон растерянно глядела на часы. Механизм работал ладно, что было продемонстрировано, но эти трещины на крыше и у основания домика…

      – Да, вещь красивая, – неуверенно звучал голос мисс Нортон. – Хотя тут трещины…

      – Где? Вот эти? Разумеется, есть трещины! Но очень- очень старые!

      – И вот тут, кажется, не хватает одной птички…

      – Ах, не хватать маленькая птичка! Милая мисс! До войны – бух! – мы ездить далеко, смотреть пирамиды. Сфинкс – бух! – нет носа! Там, где должен быть нос, – ничего нет! А мы платить за весь сфинкс, и за нос тоже! А пирамиды – много камней, много-много старых камней! Трещины, дыры, пыль, песок. Словно там – бух! – война! Но вы должны много платить, много-много платить, чтобы видеть сфинкс без носа…

      Он потёр указательный палец о большой.

      Мисс Нортон была пристыжена.

      – Конечно, вы правы. Со временем всё только дорожает. Я просто боюсь, что в дороге часы могут треснуть сильнее…

      Сидевшая за кассой хозяйка не выдержала:

      – Мисс!

      Её кулак обрушился на крышу скворечника, словно молот аукциониста. Покатилось эхо.

      – To je hrast![6] – прозвучало, как «Продано!».

      Теперь, после того, как дерево каким-то чудом не разлетелось в щепки, Эмили Нортон была повержена.

      Мужчина полез под прилавок за картоном, обнажая дёсны в самой дружелюбной улыбке, на какую был способен.

      – Упаковка – бесплатно!

      Что ж, считала мисс Нортон, она сделала всё, что могла. А ведь и правда: дереву в часах должно быть не меньше ста лет, к тому же какой-то редкий местный производитель, а она так по-глупому себя повела, решив возражать. Но ведь её сестра учила – за границей нужно торговаться, а её сестра всё знает лучше.

      Трогательная, милая, молодая – первое, что приходит на ум при виде Эмили Нортон. Воплощение бедной родственницы, почти библейское (если бы в Библии писали про младших незамужних сестёр).

      Впрочем, писательница детективов Вероника Бёрч с порога дала иное определение мисс Нортон – хроническая старая дева. И даже несмотря на то, что Эмили Нортон было всего двадцать восемь лет, на которые она и выглядела.

      В свою очередь Эмили, едва зазвучал колокольчик над дверью, не могла поверить своим глазам – в магазин

6

Это дуб! (словен.)