Хорошие парни не пьют коктейли. Глеб Андреевич Васильев

Только Иннокентий – это не моё имя.

      – Ну и что? – принцесса чуть наклонила голову и свела-развела плечи как тогда, перед штурмом башни. – Бабулю, знаешь ли, тоже не бабулей зовут. Я буду называть тебя Кешей. Если не нравится, то тебя тут никто насильно не держит, можешь идти на все четыре стороны.

      – Сторон больше, чем четыре. И идти сразу на все стороны не получится, только на какую-то одну.

      – Ой, Кеша, не придирайся к словам и вообще не будь занудой, – принцесса подняла глаза и блеснула белками как тогда, когда я спросил про тыканье. – Хуже занудных и душных парней только истеричные, самодовольные, тупые, озабоченные, ленивые, ревнивые, агрессивные, шовинистические и…

      – Пьющие коктейли, – я не собирался перебивать принцессу, но слова самостоятельно пробили себе путь сквозь слои моего тела, разжали сомкнутые челюсти и вырвались изо рта.

      – Коктейли? – принцесса приподняла одну бровь как тогда, когда я выразил сочувствие. – Если коктейли безалкогольные, то пусть пьют на здоровье.

      – Хорошие парни не пьют коктейли, – фраза выскочила из меня, как высвободившаяся пружина из разбитых часов.

      – С безалкогольных коктейлей парни переходят на слабоалкогольные, а потом моргнуть не успеешь, как их недельным рационом и пределом мечтаний становится ящик водки – ты это хочешь сказать?

      Я пригляделся к своим желаниям и не обнаружил ни одного: – Нет, я не хочу этого говорить.

      – Тогда пей чай, ешь торт и будем спать ложиться, уже поздно, – принцесса широко зевнула и потерла глаза достаточно настойчиво, чтобы они порозовели.

      Стол с клетчатой скатертью и льющим свет абажуром сменились кроватью и сумраком. Я лежал между принцессой и Бегемотом, смотрел в потолок и не мог понять, действительно ли я его вижу. Может быть, мне только кажется, что я вижу потолок, потому что это естественно – если лежишь в кровати и смотришь вверх, то что ещё увидишь? Всё просто, пока не начинаешь задавать вопросы. Например, с чего я так уверен, что смотрю именно вверх? Ведь точка отсчета – линия горизонта, которую я сейчас не вижу. Я потерял её из виду так же, как родительский дом. Поэтому я могу только предполагать, что верх там, где я его чувствую, и верить своим предположениям и чувствам. Но насколько они надежны? Принцесса научила меня оценивать явления, не опираясь на фундаментальных мертвецов, но… Что если этот урок лишь иллюзия опыта, и мне лишь чудится, что я чему-то научился? Возможно, бабуля принцессы мне показалась человеком, а не растением, из-за того, что мои настройки безнадёжно сбились? Или, что хуже того, принцесса всего лишь показалась мне красивой, а на самом деле…

      – Тоже заснуть не можешь? – своим вопросом как плотиной принцесса перекрыла поток моих беспокойных мыслей.

      – Я не могу не сомневаться в потолке, – столкнувшись с преградой, мысленный поток повернул вспять. – Вроде бы потолок над головой – это настолько банально и очевидно, что не стоит никакого внимания. Но если сфокусироваться на нем, то… Это даётся слишком просто. Как будто кто-то подсовывает