Хорошие парни не пьют коктейли. Глеб Андреевич Васильев

которые я считал бесповоротно высосанными, вновь заиграли упруго бугрящейся мускулатурой.

      – Да, пустяки. Не за что. То есть, как будто я не понимаю. Так нам теперь что, ложиться да помирать, а? Нет, брат! То-то и оно! – воспользовавшись чудесным образом восстановившимися силами, я сфокусировал внимание на говорившем. Судя по низкому тембру надтреснутого голоса, смятым пыльным ботинкам чемоданного размера и грубым узловатым ладоням с пегими волосками на тыльной стороне, я осязал мужчину средних лет. Составить полный портрет собеседника мешало то обстоятельство, что над засаленным воротничком неочевидного цвета спецовки не было ничего, на чем я мог бы сконцентрироваться – голова отсутствовала напрочь.

      – Это вас принцесса… так? – не желая показаться бестактным, я всё же не удержался от вопроса.

      – Нет. То есть, да. В смысле, я сам этих принцесс и так, и эдак, и в хвост, и в гриву. Но ты сам знаешь, братишка, – до тех принцесс дойдет, когда пёс на горе свистнет. То есть, надо бы нам с тобой это дело отметить. Верно я говорю? А то ж, ещё бы! Нет, да, точно!

      – Свистнет? – от слов безголового человека во мне щекотно шевельнулось и скрежетнуло чешуйками чувство близости к искомому следу. – Пёс со свистком находится на горе? Вы знаете, как добраться до этой горы?

      – Да. Не… Ты чо мне голову морочишь? – голос утратил участливость и покрылся зудящей коркой воспалённого раздражения. – Пёс, свисток, гора – я тебе говорю, выпить надо!

      – Но вы только что говорили…

      – Я тебе – ты мне! – человек хрипло перебил мое обращение к его памяти. – У меня полтишок, у тебя полтишок – как раз соточка сложится, то что надо, всё по-братски. Понимаешь, братишка? Давай сюда полтишок, я мигом обернусь. Да-да-да, давай, то есть, полтишок, в смысле, не томи, братишка. Полтишок, полтишочек, полтишечку давай, выпьем, в смысле, отпразднуем, то есть. Полтишок, полтишочек, полтишечку…

      Хрипя и хрустя коркой всё раздражённее и раздражённие, безголовое тело сделало шаг вперед, вытянуло руки и проворно схватило воздух над моей макушкой. Стой я, а не сиди на скамейке, в его ладонях оказалась бы моя шея. Удивительно. Сначала человек меня спасет, а потом пытается задушить. Или планировалось дружеское горлопожатие? Я присмотрелся к своим ощущениям и увидел, что не хочу искать ответ на этот вопрос так же, как и выяснять, что такое полтишок.

      Оставив спасителя-душителя хрипеть возле скамейки, я двинулся в путь. Возможно, пёс, свистящий на горе, был фантазией любителя полтишков, но у меня набралось слишком мало зацепок и ориентиров, чтобы пренебрегать любыми из них. Нужно найти гору и самому проверить, не там ли нужная собака.

      Обычно горы высокие, их должно быть видно издалека. Я настроился ощутить гору, но не обнаружил ничего выше домов и деревьев. Неужели в этом пресыщенном людьми, собаками, автомобилями, растениями и постройками мире не нашлось места хотя бы для одной горы? Или я не вижу гору, потому что сам нахожусь на ней? Ведь, стоя на вершине, эту вершину