Где Цезарь кровью истекал (сборник). Рекс Стаут

«на этой неделе». Условия пари и в самом деле заключают в себе кое-что важное, но как раз этого они и не заметят.

      – Что же там важного? Это было чертовски глупое…

      – Нет. Тут я с вами не соглашусь. Отнюдь не глупое. В свое время я объясню вам важность этой формулировки. Во-вторых, мы должны уважительно относиться ко всему, что делает мистер Уодделл. Если он станет оскорблять вас, не поддавайтесь раздражительности и не позволяйте себе посылать его к черту. Нам могут понадобиться собранные им факты. Многие из них. Например, сведения о том, чем занимались все, кто был в доме Пратта, вчера вечером, между девятью и десятью тридцатью. Сам я этого не знаю, поскольку в девять часов почувствовал тягу к уединению и поднялся к себе в комнату почитать. Нам понадобится также медицинское заключение о времени смерти вашего сына. Можно предположить, что она произошла не ранее чем за пятнадцать минут до обнаружения тела мистером Гудвином, но заключение специалиста будет более точным. Нам необходимо знать, подтвердятся ли мои слова относительно следов крови на траве около шланга и на ручке кирки, и многое другое. В-третьих, я хотел бы повторить вопрос, ответа на который от вас не получил, а именно: почему вы ненавидите Пратта?

      – Я же сказал, что это никак не связано с делом!

      – В любом случае ответьте мне. Конечно, это бестактно с моей стороны, но мне самому придется решать, имеет это отношение к делу или нет.

      – Тут нет никакого секрета. – Осгуд пожал плечами. – Это известно здесь всем. Никакой ненависти к нему я не питаю – только презрение. Я вам рассказывал, что его отец был конюхом у моего отца. В юности Том был дик и буен, но не лишен честолюбия, если это можно так назвать. Он ухаживал за одной девушкой по соседству и вынудил ее дать согласие на брак. Когда я вернулся домой после колледжа, мы с ней встретились, влюбились друг в друга и поженились. Том уехал в Нью-Йорк и больше не появлялся. Очевидно, все это время он таил обиду, потому что лет восемь назад начал мне досаждать. Он разбогател и стал использовать свои деньги и всю свою изобретательность, чтобы уязвить меня или причинить мне неприятности. Затем, два года назад, он купил землю рядом с моей и построил дом, что еще больше осложнило ситуацию.

      – Вы пробовали отплатить ему?

      – Если я когда-нибудь попробую отплатить ему, то только хлыстом. Я предпочитаю не обращать на него внимания.

      – Хлыст очень уж недемократичное орудие. Вчера днем ваш сын обвинил Пратта в том, что тот хочет зажарить Цезаря с единственной целью – оскорбить вас. Клайд считал, что если зажарят и съедят быка, превосходящего по всем показателям вашего лучшего производителя, то это унизит вас и выставит на всеобщее осмеяние. Мне эта мысль показалась надуманной. Пратт утверждал, что устраивает барбекю из рекламных соображений.

      – Меня это не интересует. Какая разница?

      – Наверное, никакой. Но факт остается фактом: в нашем деле бык – центральная фигура, и было бы ошибкой об этом забыть. Конечно, стоит помнить и о Пратте. Вы отвергаете возможность, что давняя обида заставила его пойти на убийство?

      – Да.