Звезда Саддама. Сергей Е. Динов

Во будет гвоздь! Эфир взорвётся от звонков зрителей!

      – В детстве много болел? – спросил Храмцов.

      – Совсем не болел! – расхвастался очкарик.

      – Вот и помрёшь здоровеньким. Эти крутые ребята могут оборвать не только творческую судьбу на раз! Так что, не надо шутить, монтажник-высотник.

      – Почему высотник? – не сходил с оптимистичной, весёлой волны очкарик.

      – Песня такая из советского фильма. А мы монтажники-высотники, да!.. Слушай сюда, весельчак. Делаешь дубль-кассету, восстанавливаешь музыку и шумы. Оставляешь «чистой» только ту сцену, где Дорошин говорит про «лионскую гниду». Перегонишь всё на ВХС, чтоб я смог показать шефу. Исходник забираю. Найдётся где вздремнуть минут на сто двадцать? А то вырубаюсь на ходу, падаю с ног.

      Элла встрепенулась, поджала губки, понимая сказанное как прямой намёк к продолжению отношений, тихонько прошептала, размышляя в слух:

      – Наши, наверное, давно ушли. Можно там, в группе. Ох, уволят меня, большое Ку, уволят без выходного пособия…

      – Скорее всего, Зана – спозарана, уволят твою гениальность в панамке, – прогудел Храмцов. – Теперь у меня великий блат.

      – Не смей о Гарнизове в таком тоне! – со злостью воскликнула преданная ассистентка. – Он талантлив! Видел его документалки?! Нет, конечно. Чистые, глубокие, душевные. Не умеет он халтурить, подкладываться и дешевить… как некоторые!

      Отупевший от усталости и шума в голове после бессонной ночи, Храмцов не стал обижаться на пустяковые намёки маленькой женщины с разбитым лицом. С хрустом коленных суставов он присел перед Эллой на корточки, с участием осмотрел её опухший нос, синяки под глазами, что дали сиреневый отлив на лоб и скулы.

      – Мама разве не учила ребёнка, что чужим дядям двери открывать нельзя? – спросил он отеческим тоном.

      – Учила! – злилась Элла.

      Храмцов постучал согнутым пальцем в подлокотник кресла.

      – Можно?

      – Дома нет никого! – отрезала Элла.

      – Зайду позже, – прогудел Храмцов и вышел из аппаратной. Очкарик, с небывалым энтузиазмом для ночной смены, трудился перед клавиатурой компьютерной монтажной. Элла всхлипнула и проговорила в обиде:

      – Самое большое Ку, какое я только встречала по жизни! Только один раз постучал и ушёл! А я мылась в ванной и не слышала.

      – Догоняй, – порекомендовал очкарик. – Пригодится верзила.

      Интерес

      К жизни настоящих мужчин побуждают деньги и женщины. Позже дети. Свои, разумеется. Ничего этого у Храмцова не было. Гонорар за командировку он раздал, за долги. Деньги приходили и уходили. Последний год женщины и вовсе обделяли вниманием. Хотя Мирон Храмцов упорно ожидал, пока дама сам придёт к нему в квартиру, устроит генеральную уборку, накормит, напоит, после чего сама разденется и ляжет в постель. Элла стала той первой женщиной в его жизни, которая так и поступила, причём в её же собственной квартире. Повезло мужику. В сорок-то лет! Стыдоба. Но лиха, как говорится, беда – начало.

      После