Изгнанный из стаи. Катя Лоренц

готовый к битве. Они уже близко.

      Все! Нам конец! А точнее Сардору. Стая отца его на кусочки разорвет. И это будет моя вина. Я втянула его в это.

      – Я за нее тебе башку откушу! – Лейс отталкивается лапами и разинув пасть, летит прямо на Сардора.

      Но вопреки всяким законам, ударяется в невидимую преграду. По прозрачному воздуху, как сетка, пробегает зелёное свечение.

      – Что это?

      – Метка сработала, – кажется Сардор сам не верит, что у него получилось. Следом за Лейсом, остальные так же ударяются о преграду. Рыжий – друг Сардора, встает с земли и трясет головой.

      – Что вы разлеглись? – кричит Виктор.

      – Альфа, – Лейс склоняет голову перед ним и поджимает уши. – Чертовщина какая-то. Виктор бьет лапами по воздуху, упираясь в переливающуюся зеленую сетку.

      – Граница на замке, Виктор. Пошел прочь с моей земли! – отец оскалился, а Сардор, обнял меня за талию и повел к машине.

      – Однажды, ты выйдешь за границы и тогда тебе несдобровать! – моя спина огнем горит от взгляда отца.

      Сажусь в машину, а в груди ноет. Последняя ниточка, связывающая меня с отцом, разорвана. И я осталась вместе с тем, кого еще недавно презирала.

      Останавливаюсь на крыльце, услышав волчий вой Лейса. Сардор рассматривает меня пристально, а я поджимаю губы и захожу в дом.

      Что Лейс так развопился то? Горюет, что потерял меня? Что ушла с другим? Так раньше нужно было думать, до того как затащил в койку Малику!

      Меня бьет дрожь, даже зубы выстукивают дробь.

      – Замерзла? – Сардор накидывает на плечи плед. – Говорил ведь, чтобы дома оставалась, – ворчит он. – Простудиться не хватало, – растирает предплечье.

      – Все нормально, – кутаюсь в плед и залезаю на диван, подвернув под себя ноги. – Это у меня нервное.

      – Сейчас согреешься, – я открываю рот, готовая возразить, если он снова полезет со своими поцелуями. Я сейчас такая развалина, что мне вообще не до того. Но вопреки моим ожиданиям, Сардор идет к камину и открывает стеклянные дверки.

      – А в этом смысле. Огонь разведёшь.

      – А ты подумала, что собой греть буду? – улыбка соблазнительная и взгляд на секунду вспыхивает.

      Наблюдаю, как он рвет бересту и поджигает. Дрова начинают успокаивающе потрескивать, а на его лице бликуют огненные языки, освещая красивый профиль. Черные густые брови, ярко выраженные желваки и устремленный куда-то вдаль взгляд золотисто-карих.

      Мне хочется быть поближе к огню, а еще тепла человеческого или не совсем человеческого. Чтобы обнял кто-то и избавил от изморози внутри. Беру с кресла подушку, кидаю рядом с ним.

      – Красиво, – грею руки у огня. – В замке я часто просила прислугу развести огонь, хотя особой надобности в нем не было. Замок газом отапливался. Люблю смотреть на пламя, – упираясь подбородком в согнутое колено, чувствую его взгляд на себе. – А ты сам все умеешь. И баню топить и огонь разводить. На огороде у тебя ни травинки и дом в чистоте. Тоже все сам? – почему-то меня интересует, если у него девушка.

      – За меня некому было делать мою работу.

      – А