Депрессия. Алексей Светлов

на поле битвы. Внизу валялись брошенные флаги, развивающиеся на ветру. Стефан Батори был мертв. Его труп был вынесен в спешке с места. Ни одно оружие не пропало. Есть только свидетели, видевшие его в действии. Автоматическое оружие увеличило потери в разы. На поле осталось много раненных. Леша подумал: «Не передать ли мне через одного сообщение? Стрелец, стоявший рядом на стене, все косо смотрел на него.»

      А. – Ты чего?

      С. – (с круглыми глазами и напуганным лицом) Колдун – боярин?

      А. – Да какой я колдун!? инженер!

      С. – А кто это?

      А. -Ты голову-то не засоряй всякими ненужными вещами. Сопроводить меня сможете вниз к раненным?

      С. – А чего ж не сможем. Сможем!

      А. – И захватите кого-нибудь, кто по Литовски говорит.

      Спустившись вниз они с небольшим гарнизоном отправились на поле битвы. Хотя, конечно, битвой это сложно назвать. Люди больше испугались и разбежались. Но некоторые все-таки лежали без движения. Заметив кого-то в кустах, Алексей подошел ближе. Кто-то явно пытался спрятаться. Указав стрельцу на куст, Леша кивнул, мол, вытаскивайте. Стрелец подбежал, заглянул внутрь и через секунду за ногу начал вытаскивать литовца. Крик стоял ужасный, будто за ним пришли демоны. Наверно, так и казалось с его стороны. Ранение было несильное в ногу и чуток зацепило плечо осколком. Близко Леша не стал подходить, подозвал к себе переводчика.

      А. – Скажи ему, что все хорошо, и его отпустят. Мы не демоны. Бог и правда есть за нами, но говорить с теми, кто имеет веру другую, не станет. Предлагает миром решить вопросы. Все объединятся в одно целое и примут одну веру и один язык. Скажи ему, чтоб передал это своим и отпусти его.

      Переводчик – Как скажешь, боярин.

      Литовец дергался и кричал на земле. Скорей всего, чтоб не убивали. Переводчик подошел к нему и положил руку на плечо. Глаза у раненного округлились, и он приготовился к худшему. Но его родная речь успокоила. Алексей видел глаза полные непонимания и недоверия. После того как переводчик махнул рукой в сторону Киева и крикнул «убирайся,» Леша подошел.

      А. – А вот про «убирайся» это ты зря. Мы ж с миром.

      Переводчик – Помилуй, боярин! Как же с миром, коль ядрами в них?

      А. – Эх… это они к нам ведь.

      Переводчик – Но до нас Полоцк был Речью-Посполитой.

      А. – Ой, все… хватит делить и считать, кто где был. Главное – где все в конце будут!

      Удивленный взгляд литовца запомнился Алексею. Он еще долго оглядывался, смотря не выстрелят ли в него и не побегут ли за ним. «Во что же я ввязался,» – подумал Леша – «И как эту кашу теперь расхлебывать? На это есть неделя. Пора готовиться.»

      Глава десятая. «Полиция»

      Максим проснулся на койке в небольшой камере. Свет лампочки был очень тусклым. То ли пыль накопилась таким слоем, то ли краской замазали. Эта лампочка висела видимо еще со времен ВЧК. Последнее, что он помнил – это удар дубинкой. Подойдя к двери камеры, он посмотрел на дежурного, сидевшего