Шоумен. Ментовские оборотни. Владимир Васильевич Гриньков

видел только в телевизоре. Там такие типы сидели в железных клетках, а руки их были скованы наручниками. Здесь же душегуб был и без наручников, и без конвоя, и беспрепятственно приближался к перепуганному насмерть Мише, и жить Брусникину, как ему самому представлялось, оставалось ровно столько, сколько шкафообразному убийце понадобится на преодоление последних пяти метров, разделявших их друг с другом.

      – Ва… Э-э, – сказал несчастный Миша.

      – Попал ты, – скорбно подтвердил Мишину догадку душегуб.

      – Э-э, – снова вякнул Миша.

      – На большие причём, заметь, бабки, – сказал шкафообразный.

      Он взял Мишу за лацканы жениховского пиджака и легко поднял в воздух. Мишины штиблеты оторвались от асфальта. Посыпались пуговицы.

      – Ты мне тачку раскурочил, – сообщил шкафообразный. – Поехали.

      – Куд … куда? – обречённо осведомился Миша.

      – Ты мне не кудахтай, – посоветовал душегуб. – Не люблю.

      – Я случайно.

      – Что – случайно?

      – Заикаться начал, – сказал Миша, и у него нервно дёрнулась щека.

      – А-а, – равнодушно протянул душегуб. – Ну, тогда поехали.

      И снова Миша сказал:

      – Ку … куда?

      – К тебе, – сообщил ему собеседник. – За деньгами!

      – А много?

      – Ну, ты сам как думаешь? – спросил душегуб почти ласково, и теперь уже никаких сомнений не оставалось, что платить придётся много.

      – У меня сегодня свадьба, – сказал Миша.

      Он, наверное, хотел давить на жалость, а получилось только хуже.

      – Так ты при деньгах, – сказал догадливый душегуб и, по-прежнему удерживая одной рукой Мишу на весу, другой бесцеремонно обшарил его карманы и действительно обнаружил толстенную пачку денег.

      Эти деньги шкафообразный гражданин, не пересчитывая, спрятал в карман своих брюк.

      – Это у меня на ресторан заготовлено! – с запозданием трепыхнулся Миша. – Восемьдесят гостей! Я же всё должен оплатить!

      – И ещё ты мне пять штук остаёшься должен, – невозмутимо сообщил душегуб, будто и не слыша слов Брусникина.

      – Пять тыщ? Рублей? – уточнил Миша.

      – Прикалываешься? – неприятно удивился шкафообразный и встряхнул Мишу в воздухе.

      Снова посыпались на асфальт пуговицы. Это возымело требуемый терапевтический эффект.

      – А, вы про доллары говорите, – легко угадал Миша.

      За догадливость ему была пожалована вольная. Душегуб поставил Мишу на асфальт и даже хлопнул по плечу ободряюще, отчего бедный жених даже присел. Но прежде, чем отпустить Мишу на все четыре стороны, шкафообразный забрал у него паспорт. Для гарантии.

      – У меня же свадьба! – всполошился бедный Миша. – Загс! Штамп!

      – Свадьба – это не когда штамп, а когда горько, – философски заметил душегуб. – В общем, жду я тебя с деньгами.

      С тем и ушёл.

      А Мише уже действительно было горько.