Шоумен. Ментовские оборотни. Владимир Васильевич Гриньков

отыскать завалившуюся за подкладку пиджака монетку в пять копеек – но и это было не то.

      – Лампу давайте! – скомандовал лысый, озлобляясь. – Сейчас я его сделаю!

      Принесли специальную лампу, какие Гриша прежде только по телевизору и видел. С их помощью уличали взяточников.

      Лысый посветил лампой на руки оборотню. Руки предательски засветились.

      – Есть! Есть следы! – возликовал лысый. – Держал он в руках! Видите?

      Он озирался торжествующе. А ближе всех к нему стоял Григорий.

      – Во! Смотри! Светится! – сказал ему лысый.

      – Светится! – с готовностью подтвердил Гриша, радуясь тому, насколько необременительным, оказывается, может быть содействие нашим доблестным органам.

      Ничего сложного. И совсем не страшно.

      Лысый тем временем пошнырял лампой туда-сюда по одеждам оборотня – и на одежде тоже обнаружились следы спецсредства.

      – А-а, видишь! – сказал лысый кровожадно, и было понятно, что теперь он не упустит своего. – На-ка, подержи!

      Он отдал лампу Грише и поспешно вывернул карманы оборотню. Те карманы до него уже проверяли дважды, и было сложно понять, что он там на этот раз предполагает обнаружить. В карманах ничего не было. Гриша, например, нисколько этому не удивился. А вот лысый почему-то страшно расстроился.

      – Как же так! – сказал он чуть не плача. – Ну, не могло оно пропасть бесследно! Каждая банкнота переписана! На каждой слово «взятка»! Целая пачка сторублевок! Десять тысяч рублей! Два часа назад тебе эту взятку в Бирюлёве всучили! Где деньги, гад? – озлобился лысый.

      А Гриша уже всё понял и испугался так, что сейчас у него не то что потребуй, а просто ему намекни – и он написал бы явку с повинной, да только этот чёртов лысый был всецело занят оборотнем и на Гришу даже не смотрел, и потому не видел, как предательски светятся руки Григория, который в этих самых руках держал включённый милицейский чудо-фонарь. А Гриша уже осознал, что взятка в десять тысяч – это и были те самые сторублёвки, которыми пассажир с ним всю дорогу от Бирюлева до Долгопрудного расплачивался.

      – А нету денег! – сказал оборотень дерзко. – И не было!

      И посмотрел при этом, гад, на Гришу. Гриша смешался и сделал вид, что с оборотнем этим он даже не знаком. Вообще в первый раз его видит. Вот будто проезжал Григорий тут случайно на своем таксомоторе, ни сном ни духом про оборотней, вдруг глядь – а кто это там такой? А это самый настоящий оборотень и есть! Ой, мамочки!

      – Да как же не было! – неприятно удивлялся бесследному исчезновению меченых денег лысый.

      Ему те деньги, наверное, во временное пользование предоставили под расписку. Государственное имущество. А у него это имущество из-под носа увели. И теперь какие там генеральские погоны! Тут взгреют так, что мало не покажется! Разжалуют в капитаны. Или вовсе даже в лейтенанты. В младшие. Сейчас на погонах его парадного мундира по одной большой звезде, будет тоже по одной, но по маленькой. Обидно! Ужаснувшись, наверное, столь неприглядной перспективе, лысый не