Древний Рим. Честь преторианца. Регина Грез

извините, мол, всякое бывает в учительской карьере.

      Моя первая ночь в Риме выдалась теплая, зато свежий ветерок то и дело заставлял вздрагивать. Я обняла себя руками и заметила, что гистрион мой начал клевать носом. Надо бы где-то устраиваться на ночлег. Неужели после знатной пирушки он привык ночевать прямо на земле у порога своего дома?

      Глядя на плотный, изрядно заплатанный плащ Фарбия, я легко могла в это поверить. Однако, перспектива просидеть до утра среди расколотых бочек меня не устраивала. Пришлось растолкать нового знакомого и посоветоваться насчет удобной постели.

      По итогам разговора меня обозвали неженкой и недотрогой, намекнули, что спать в обнимку было бы куда удобнее и теплее, но остаток ночи я все же провела на лежанке внутри дома, в женском закутке, слушая через тонкую перегородку храп старого Пуго – отца Фарбия. Сам-то актер, кажется, убрался в поисках более сговорчивой подружки.

      А мои глаза закрывались со смутной надеждой, что утром чары развеются, и я окажусь в Гаграх, пусть даже в одном номере с Романом. После трущоб римской Субуры этот факт меня бы уже мало расстроил.

      Глава 4

      В актерской среде

      Меня разбудил шум голосов и грубый смех. Открыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь. Обстановка в комнате самая простая, маленькие окошечки затянуты мелкоячеистой сеткой, в углу старый сундук, прикрытый потертым ковриком, у моей кровати стоит трехногий табурет и низкий стол, заставленный глиняными плошками. Бедность и уныние царило кругом…

      Одно из двух – здешним актерам так мало платят или Фарбий просто кутила и неудачник. А еще собирается взять меня в свою труппу. Курам на смех! Вот только выбора у меня нет. Никто же не собирается давать девушке из будущего пищу и кров за одни красивые глазки.

      Значит, придется держаться гистриона, пока не разведаю обстановку и не найду способ вернуться в свое время. Если это возможно в принципе. И еще как нарочно, очень хочется нормально позавтракать. Поднимаюсь, натягиваю свое легкое платье и осторожно выглядываю из-за пестрой лоскутной занавески во вторую комнату.

      – Вот она, моя Муза! – завопил Фарбий, восседавший во главе кухонного стола, изрядно потемневшего от времени и густо искромсанного ножами для разделки рыбы.

      – Доброе утро!

      Я церемонно поклонилась, скрывая растерянность и беспокойство. Как мне повезло, что я знаю их язык, и эти люди меня понимают. Очень приятный бонус к факту перемещения во времени.

      Вокруг актера, с интересом поглядывая на меня, сгрудились его ранние гости – высокий парень неопределенного возраста – лицо глуповатое, но телосложение атлетическое; полная женщина лет сорока с замысловатой прической и тощая молодая девица со злыми глазами. Она страстно обнимала Фарбия за шею, прижималась щекой к его виску.

      «Да не собираюсь я посягать на твоего милого актера, успокойся, пожалуйста».

      Царственный жестом Фарбий представил меня своим приятелям, и я с внутренним стоном поняла, что это и есть его хваленая труппа.

      – Гамид