Билет в счастливую жизнь. Марина Серова

внимание, что к дому вплотную примыкала еще одна такая же высотка. «Или это второй подъезд одного и того же дома? – подумала я. – Да нет, скорее всего, еще один многоэтажный дом. Потому что двухподъездные дома не строят. Или один подъезд, или пять, а то и больше». На всякий случай я метнулась к прогалу между домами – но поняла, что здесь с трудом средних размеров кошка протиснется. Нет, не вариант. Да и окна сюда не выходят, что приятно для жильцов: вряд ли доставит удовольствие существовать в квартире, за окнами которой постоянно мельтешат соседи.

      В просторном холле подъезда нас с Анатолием встретила пожилая женщина. Она сидела за стеклянной перегородкой и вязала какое-то меланжевое полотно.

      – Здравствуйте, Октябрина Михайловна, – поздоровался Загребенников.

      – Здравствуйте, – отозвалась женщина, – вы снова к нам?

      – Нам необходимо еще раз осмотреть квартиру Иннокентия Константиновича, – сказал стажер.

      – А эта девушка тоже будет проводить осмотр? – спросила женщина, посмотрев на меня.

      – Да. Это Татьяна Александровна, частный детектив, она тоже участвует в расследовании убийства, – объяснил Загребенников.

      – Какой ужас, какой ужас. Я до сих пор в себя не могу прийти, – запричитала консьержка. – И надо же было случиться такому как раз в мое дежурство! Хорошим человеком был Иннокентий Константинович, вежливым, обходительным. Всегда поздоровается при встрече, поинтересуется здоровьем. Царство ему небесное!

      – Октябрина Михайловна, скажите, а Иннокентий Константинович жил один? – спросила я консьержку.

      – Один, один. Мать и отец у него давно умерли, он как-то сам об этом обмолвился. Насчет того, была ли у него супруга и дети, не знаю. По крайней мере, при мне не появлялись, он не рассказывал. А я стараюсь не лезть к жильцам со своими вопросами. Мне что – дверь открыть, по телефону уточнить, ждет человек гостей или не впускать, – да и все. К Иннокентию Константиновичу приходит делать уборку одна женщина, Валентиной ее зовут.

      – В тот день кто-то посторонний приходил в дом? – задала я консьержке следующий вопрос.

      – Нет, чужих никого не было, – ответила женщина, – все только свои, все, кто здесь проживает.

      – Вы уверены, Октябрина Михайловна? – еще раз спросила я.

      Консьержка всплеснула руками:

      – Ну а как же! Неужели я бы пропустила кого-нибудь пришлого? Я всегда спрашиваю, к кому идет человек. Чуть ли не допрос устраиваю. Многие даже недовольство высказывают. Говорят, что чувствуют себя как у прокурора. Ну а куда деваться-то, если жизнь такая настала? Тут вот спрашиваешь-переспрашиваешь сто раз – и то… Такое жуткое убийство.

      – Почему же у вас в подъезде отсутствуют камеры слежения? – спросила я. – Ведь здесь живут далеко не бедные жильцы, так?

      – Да, верно, – согласилась со мной женщина, – но только ведь пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Теперь-то камеры поставят, управляющий обещал. Да только Иннокентия Константиновича уже не вернешь.

      – Расскажите,