Паучиха. Книга I. Вера. Татьяна Владимировна Фильченкова

гад!

      Взрыв гранаты. Болью пронзает колено. Крик сливается с грохотом. Фашисты стреляют на бегу, забирают своего и уходят стороной.

      Вере снилось, что она на море. Отец держал её в своих сильных руках и качал на волнах. В лицо летели солёные брызги.

      Она открыла глаза: над ней сомкнулись кроны деревьев, сверху падали капли дождя. Её несли в плащ-палатке.

      – Комбат! – Вера встрепенулась. Нога взорвалась болью.

      – Лежи, сестричка, жив командир, рядом несут, – улыбнулся ей боец.

      Вера закрыла глаза и снова упала в руки отца.

      Глава 5. Саратов

      «Милая, дорогая моя бабушка! Вот уже почти год прошёл с твоего последнего письма. Надеюсь, что писалось оно в миг отчаяния, ты жива и здорова, а причина молчания в том, что почта не проходит сквозь блокаду.

      Сейчас я в госпитале в Саратове. Родная, только не волнуйся: ранение лёгкое, первое за десять месяцев войны, и то – в ногу. Пришлось, правда, оперировать, но скоро снимут гипс. И будет решаться вопрос о моём возвращении в строй. Возможно, комиссуют. Есть в этом и хорошая сторона: папа несказанно обрадуется, узнав, что с балетом покончено навсегда.

      В госпитале меня наградили медалью «За отвагу». Да-да, я продолжаю славную традицию нашей семьи.

      Саратов – удивительный город. Он словно Рим, куда ведут все пути. Здесь одномоментно собралась вся культура страны: Киевский, Харьковский, Полтавский и Московский театры, Московская консерватория, наш Ленинградский университет… Всего и не перечислить.

      Бабушка, как же я скучаю! Береги себя. Горячо целую. Твоя Вера

      16 ноября 42».

      Вера свернула письмо треугольником. Она не будет тревожить бабушку тем, что потребовалась повторная операция. И если бы не комбат, она могла бы лишиться ноги. Когда их доставили в полевой госпиталь, майор пришёл в себя и услышал приговор врача:

      – Ампутировать! Кость раздроблена, больше суток прошло, гангрены не избежать.

      – Это будет последнее, что ты сделаешь. Расшибись, но ногу Верочке спаси! За эту девчушку я тебя из-под земли достану. – На врача смотрело дуло пистолета.

      Больше комбата она не видела: когда очнулась после операции, того уже отправили в тыл.

      Веру тоже доставили в тыловой госпиталь санитарным поездом. В Саратов она приехала с жаром и в бреду. Швы на колене лопались от гноя.

      Повторная операция. Наркоза нет. Вера нырнула в кокон: «Мне не больно».

      После недели лечения солевыми примочками рана очистилась, жар понемногу спал. Наложили гипс.

      Здесь же, в госпитале, Вере вручили медаль за проявленную отвагу и мужество при спасении командира и важных секретных документов.

      В крохотной женской палате их было двое. На соседней койке лежала обожжённая Лида, скрытая под бинтами. Она не разговаривала, лишь иногда тихонько стонала.

      Вошла медсестра, баба Валя. В этой больнице она проработала лет пятьдесят.

      – Вера, ты что же всё лежишь? Ослабнешь! – Баба Валя дала таблетки и отошла к Лиде.

      – Я