Во власти кровавой луны. Антон Мамон

глубоко посаженные очи напугали Геру. Особенно в тот момент, когда стало заметно их различие. «Гетерохромия», – заключил про себя гость, наблюдая желтую и зеленую радужки. Он узнал, как называется этот дефект из интервью с кумиром юности, Дэвидом Боуи. В той же статье певец недвусмысленно намекал: это метка дьявола, вернее, того, кто знаком с ним лично…

      – Все хорошо? – Питти положил руку на плечо парня.

      – Д-да, конечно, – внезапно опомнился Ландау.

      – Тогда ешьте, пока не остыло! Рекомендую попробовать гуляш, он просто пальчики оближешь!

      – Ага, – безучастно кивнул блогер, продолжив рассматривать гостей вечера.

      Персонажи, как на подбор колоритные, без умолку трещали на румынском. Гере оставалось лишь догадываться, о чем можно беседовать так увлеченно и громко. То и дело пересекаясь взглядами, Ландау натянуто улыбался и кивал. Незнакомцы отвечали взаимностью, иногда предлагая подлить вина или цуйки. Гость исправно отказывался. Он все еще надеялся оказаться в лесу и лично убедиться в том, что ошибался все эти годы, высмеивая рассказы о нечистой силе. Для этого потребуется ясный ум и незатуманенный взгляд, а еще – гид-доброволец из числа пирующих. Обдумывая план дальнейших действий, Гера, сам того не заметив, выпал из реальности. Вернуться в атмосферу застолья принудил тяжелый взгляд. Блогер инстинктивно поднял голову и не ошибся в догадках: Гэврил безотрывно следил за новеньким, поглаживая бородку с проседью.

      – Мне кажется, я не нравлюсь вашему другу, – шепнул Гера единственному, кто понимал русский.

      – Что вы! Гэврил – милейший человек! Я бы сказал, он душка! Вам просто нужно пообщаться лично… Курите?

      – Нет, – честно признался Гера. – Слежу за здоровьем и хожу в спортзал. И да, может, перейдем уже на «ты»?

      – Ладно… – призадумался Питти. – Тогда беседы с глазу на глаз не выйдет. Ce mai faci, prietene? – обратился он к батюшке, перекрикивая собравшихся.

      Гэврил улыбнулся, кивнул и пробубнил пару фраз. Михай продолжил все так же на румынском, то и дело касаясь гостя ладонью. Священник сдвинул заросли бровей и бросил что-то короткое в адрес Ландау.

      – Что он сказал? – не сумел побороть любопытство Гера.

      – Назвал тебя отличным парнем, но также предположил, что ты не крещеный, – выдал Питти вполголоса.

      – Как он узнал?

      Переводчик Геры вновь обратился к служителю церкви и тот, небрежно качнув головой, бросил пару фраз.

      – Говорит, что это видно сразу и не советует тебе покидать дом сегодня ночью.

      – Но мы ведь пойдем в лес? Ты обещал… – Гера напряженно всматривался в лицо собеседника.

      – Можно, но недалеко. И не вдвоем. Дождемся главного блюда, а там сообразим.

      – То есть это еще не все?

      В тот самый миг в комнату вошла молоденькая девушка. В руках она держала блюдо с запеченным поросенком. Только тогда Герасим понял, что все это время одно из мест за столом пустовало. Симза, та самая сестра Питти и будущая жена Хармана, кивнула