Аттракцион мусорного ведра. Анастасия Хомина

Владимировна, не забудьте, пожалуйста, помыть руки.

      – Прости, но я буквально на минутку. Только заберу письмо и пора бежать, – слукавила я.

      – Понимаю. Вот, возьмите, – протянул он мне белый конверт.

      – Дима, а ты не знаешь случайно, его принес почтальон? – задумчиво спросила я.

      – Да. Я как раз возвращался домой и наткнулся на женщину у почтового ящика. У нее была почтальонская сумка, я уже видел ее однажды в нашем доме.

      – Спасибо. У вас все в порядке? – спросила я, чтобы не быть невеждой.

      – Да, конечно, – заверил меня Дима. – Танюша побежала в магазин. У нас стиральный порошок закончился, и средство для мытья полов.

      «Не удивительно», – хмыкнула я мысленно. Если каждый день делать уборку, то никаких запасов надолго не хватит.

      – Передавай ей привет, а мне пора бежать.

      – Непременно, – вежливо отозвался парень. – До свидания.

      – До свидания, – кивнула я и поспешно покинула квартиру.

      На улице я взглянула на конверт. На нем не было обратного адреса. Уже догадываясь, какой текст увижу внутри, я решила прочитать письмо позже и спрятала его в сумку.

      Дома стояли крики и визг.

      – А я говорю, так будет лучше!

      – Нет!

      – Да!

      Я зашла в гостиную и оглядела «картину маслом»: у противоположной от входа стены стояла мать Максима и прикладывала репродукцию с какой-то замысловатой абстракцией к стене. Рядом с ней стояла Перпетуя Арнольдовна и угрожающе трясла увесистым молотком.

      – Что здесь происходит? – полюбопытствовала я.

      – Обновляем интерьер, – недовольно поджала губы Феодулия Марковна.

      – А чем вас нынешний не устраивает? – поразилась я, оглядывая светлую гостиную.

      – Серо и убого, – презрительно скривилась женщина.

      Солнечные лучи уютно освещали просторную комнату, и назвать помещение серым у меня бы язык не повернулся. Но это у меня. У Феодулии Марковны явно было свое мнение на этот счет.

      – Сашенька, – прищурилась Перпетуя Арнольдовна. – Скажи Феодулии, что здесь эта картина будет смотреться, как на корове седло.

      – Полностью согласна. К тому же для этого придется вбить сюда гвоздь, – резонно заметила я.

      – Тебе жалко, если здесь будет висеть картина? – взвизгнула мама Макса.

      – Нет, но вы уедете, а дырка в стене останется, – спокойно пояснила я свои слова.

      – Макс! – взревела Феодулия. – Твоя Саша выгоняет нас из дома.

      Я возвела глаза к потолку: за что мне это? Почему эта женщина любые мои слова переворачивает с ног на голову?

      – Что случилось? – выглянул из кабинета всклоченный Макс.

      – Твоя Саша не разрешает мне повесить картину, – уперла руки в бока Феодулия Марковна.

      – Я не его Саша, – решила возмутиться я.

      – И выгоняет нас из дома! – взревела сиреной женщина, не обратив на мои слова никакого внимания.

      – Никого я не выгоняю, – нахмурилась я.

      – Мама,