Если женщина…. Сергей Борисович Янсон

не таял на асфальте. Было морозно. Погода обещала маленький кусочек красивой зимы в городе до утра…

      Гриша бросил плоский снежок в толстую липу, не попал.

      – Давно не тренировался, – объяснил он, вздохнул и посмотрел на небо.

      В этом плохо освещенном переулке можно было увидеть немного звезд.

      – Вам что-нибудь платят? – спросила Марина.

      – За что?

      – За победы над чемпионами…

      Гриша пожал плечами, получилось – как поежился.

      – Нет, сейчас ничего не платят. Нужно очень много побед.

      – Это что же? Выиграл, и все зря?

      – Почему зря?

      – Потому что зря!

      Дальше шли молча. Гриша уже не мучился молчанием, не силился сказать что-нибудь веселое или хотя бы умное. Мысли его были задавлены любовью, и хотелось чувствовать, будто и Марина молчит от любви.

      На углу переулка и шумного проспекта встретился Левчик. Глаза его как всегда горели, лицо было озабочено жизнью. Левчик поцеловал Гришу, пожал руку Марине, наклонился к ним и доверительно сообщил:

      – Ватин пропал! Представляете ужас?

      Марина представила на лице ужас. Это так Гриша подумал, но вскоре выяснилось, что ужас был неподдельным. Марина шила у Галочки какую-то курточку для холодной весны в свободном стиле.

      – Левчик! – серьезно сказала Марина. – Ты должен нас с Галочкой спасти!

      Левчик потянул носом на манер сеттера и сказал:

      – Чем я и занимаюсь!

      И убежал.

      Гриша пришел к Марине. Мама крепко пожала ему руку и сказала с энтузиазмом:

      – А есть нечего!

      – Мы есть и не собирались, – ответила Марина. – Отойди, пожалуйста!

      – Куда же я уйду?

      – Я тебя прошу, мама!

      Гриша скинул куртку, проскользнул на кухню и сел на табуретку в узком пространстве между столом и шкафчиком. Когда Марина вошла за ним, лицо у нее было грозным.

      – Дура! Идиотка старая!

      Гриша съежился.

      – А ты чего сидишь? Чайник хоть бы поставил!

      – Чай не знаю где…

      – Чай, чай!

      Марина набрала в чайник воды, грохнула им об плиту, плита зашипела. Марина села за стол напротив Гриши, задумалась, глядя в окно. Так, под приятное шипение, они молчали.

      Спросили бы Гришу сейчас, зачем он пришел в этот дом, чего хочет, Гриша и не ответил бы. Он уже не думал о том, что Марина женщина, не мучился вопросом, любит она его или нет, не мечтал остаться с ней вдвоем. Чувства и мысли, казалось, пропали. Остался собачий инстинкт быть рядом. Гриша теперь с удовольствием стал бы шкафом, только чтобы не гнали. Он тоже посмотрел в окно. Под фонарем на снегу стоял остывший за выходные компрессор. На нем сидела ворона и смотрела на Марину с Гришей.

      – И куда ты меня пригласишь на Новый год? – спросила Марина.

      – К себе, – ответил Гриша и испугался.

      – Фу! Проза! Нет, чтобы пойти в люди, повеселиться, потанцевать.

      «Опять,