Не предать время своё. Борис Кэм

хамоватого клиента.

      – Эй, ты! Ну-ка, щёлкни меня поскорее! Начальству моё фото понадобилось, – заявил он требовательно и захохотал, обнажив крупные желтоватые зубы.

      Заходя в тёмную комнату, Танкычах заранее почувствовал что-то, сердце нехорошо и тревожно заныло. Так оно и оказалось: из проявочной кюветы смотрели налитые кровью, рыскающие глаза клиента.

      И он всё понял.

      – Это же ты! За что?! – резко отшатнулся и вскричал Танкычах. Не дожидаясь, пока окончательно проявится лицо злодея, вытащил и порвал фотографию.

      На следующий день, когда Танкычах явился к следователю, показал ему заново проявленный портрет возможного убийцы и рассказал, кто перед ним и где живёт, майор милиции ему не поверил. И он ушёл ни с чем.

      Но через несколько недель уже весь город знал, что задержан бандит, убивший два года назад щебетунью Туораах…

* * *

      Накануне весь день и затем всю ночь шёл дождь.

      Разверзшиеся небесные хляби залили город водой. Танкычах пришёл на работу с опозданием, а его уже ждала незнакомка.

      Молодая женщина сидела у окна, и у неё был грустный вид. Когда Танкычах настроил аппарат и сказал, что всё готово, достала из сумочки изящный костяной гребень, встала перед зеркалом и начала расчёсывать волосы. Неожиданно на пол с тихим треском посыпались серебряные горошины крупных бусин.

      Танкычах наклонился, чтобы помочь собрать рассыпавшееся ожерелье, и только тогда понял, что это капли дождя. Ему стало неловко.

      …На фотографии она улыбалась. Точнее, улыбались отдельные черты лица, а вот глаза… Они были полны печали.

      – У вас нездоровый вид… Что вас тревожит? – прямо спросил Танкычах.

      Клиентка откинула голову назад, поправила волосы и тяжко вздохнула.

      – Не ладится…

      – Что не ладится?

      – Всё не ладится… Ребёнок болеет. Вечером не может заснуть от приступов кашля. Нет жилья. Снимаем угол у родственников. Тётка каждый день нудит, чтобы мы нашли себе другое жильё и быстрее съехали. Приходится терпеть…

      – Тогда зачем уехала из района?

      – Даже не спрашивайте! – Молодая женщина была готова вот-вот расплакаться.

      Посидев и помолчав какое-то время, Танкычах произнёс:

      – Я хочу помочь тебе.

      С этого дня он потерял покой и сон. Утренние разговоры со старушкой Марьей заметно удлинились: в эти часы через площадь, ведя за руку маленького мальчика, всегда проходила та самая молодая женщина с печальными глазами.

      – Не обращай внимания на то, насколько люди нарядно одеты, – тем временем мудрствовала Марья, затягиваясь папиросой. – Всё равно гадят и оставляют после себя мусор…

      – Да, это так, Марья Петровна, – быстро соглашался с ней Танкычах, а сам искал глазами в толпе ту, что приходила в ателье.

      Вскоре, как всегда ведя сына за руку, женщина возникала из толпы и проходила мимо него…

      После этого Танкычах спешил на работу. Гасил свет, заряжал в фотоувеличитель отложенный