Русская эмиграция в Сербии XX–XXI вв.. В. И. Косик

из них свыше половины в Банате и Бачке[1]. По данным профессора Иванцова в 1921 г. в Белграде было русских 5–7 тысяч. По переписи 1929 г. в Белграде жило русских 8374, из них 5064 мужчины, женщины – 3310. (В 1921 г. всего русских в Югославии насчитывалось 28895, из них до 15 лет – 3267, от 15 до 59 – 24885, от 60 и старше – 742)[2].

      Можно сказать, что русский Белград представлял собою своеобразный сколок Петербурга. Примерно более двух десятков улиц носили русские имена, потом к ним прибавились и советские.

      А какова была сама столица, задамся вопросом? Одна из записей беженца С. А. Кисловского «рисовала» обычную картину сербского города эмигрантского времени: «… в двадцатых годах в городе жило около 200 тыс. человек. Состоял он преимущественно из одноэтажных домов.

      Многоэтажных было очень мало, их можно было перечесть по пальцам <…> Улицы, за исключением главной, которая была вымощена торцами, были покрыты булыжником – так называемой “турской калдрмойˮ. В то время по улицам уже ходили трамваи, но линий было мало <…> От центра в разные стороны тянулись грязные, типичные ориентальные улицы – кварталы, носившие старые названия: Скадарлия, Палилула, Дорчол, Губеревац, Савский Венац, Душановац и т. д. Эти кварталы состояли из маленьких, облупленных серых домиков с грязными дворами, загроможденными сарайчиками, уборными. Канализации не было – помои выливали прямо на мостовую. Клозеты находились вне домов, во дворах. По ночам ездил ассенизационный обоз, распространяя во все стороны ужасное зловоние. <…> Интересна была Балканская улица <…> на ней находилось несколько десятков маленьких лавочек-сарайчиков ремесленников, старьевщиков, антикваров. Такой же улицей была и улица Короля Александра. На ней тоже находились сотни маленьких лавчонок, где жиды, македонцы продавали старые поношенные вещи и другую рухлядь. На Александровской улице находились и многочисленные трактиры-кафаны, народные кухни <…> Трамвайной линии на Александровской улице в то время не было, а была невылазная грязь, которая осенью медленно со смедеревской стороны ползла в Белград.

      На территории трех городов: Белграда, Земуна и Панчева – на этом треугольнике осело около 30 тыс. русских беженцев – половина русской эмиграции в Королевстве сербов, хорватов и словенцев»[3]. Эта цифра относится, скорее всего к времени их приезда, но не обживания.

      Несколько по-иному представал Белград в глазах парижской эмиграции, точнее, европейской «Белград – что-то вроде большой деревни, с турецкой еще грязью, с ленивым бытом (когда не стреляют), со специфическим национализмом. Естественный приют для монархистов, главное гнездо русских эмигрантов этого толка. Туда они стеклись и там, в родственной атмосфере монархической Сербии, – расцветают <…> При самом начале уже считалось, что сербская эмиграция – преимущественно «правого» оттенка. Вероятно, потому, что, при движении с юга, в Сербию попала большая часть эвакуированной белой армии. Много «белогвардейцев» лишь протекло через Сербию, много и осталось. Кто, однако, «белогвардейцы»? Пора бы знать, что это просто русские люди, очень много пережившие и в подавляющем большинстве – «правые»

1

Архив внешней политики России. Ф. Российская миссия в Белграде. Оп. 508/3. Д. 95. Л. 11–22.

2

Солонский А. А. Демография русской эмиграции в Белграде. Записки РНИ. № 10, 1935. С. 43.

3

Из воспоминаний агронома-селекционера Института агрономических исследований в г. Нови Саде С.А. Кисловского // Москва – Сербия; Белград Россия. Сборник документов и материалов. Том 4. Русско-сербские отношения. 1917–1945 гг. Авт. – сост.: Тимофееев А., Милорадович Г., Силкин А. М.; Белград, 2017. 136–137.