Детонация. Василиса Раса

взгляда. Провоцируя добиваться смягчения его улыбкой, которая делала его безнадёжно неотразимым.

      Мужчины у меня не было дольше, чем отпуска…

      Почему я вспомнила об этом снова? В этом месте как раз бы мне опять и покраснеть. Но нет. Мне было грустно.

      Вечные спутники мои Дилл и Бобби, с которыми мы делили, бывало, одну постель на троих в какой-нибудь замызганной развалюхе – они были бесконечно близки мне. Как может стать близок человек, который поливает тебя в пустыне из чайника вместо душа, делится последней едой и охраняет твой сон, чуть продлевая своё дежурство, чтобы ты могла хоть чуть-чуть подольше поспать. Мы были семьёй. Маленькой и надёжной. Без претензий и условий. Иначе было не выжить. И ни о каких отношениях в этой связке речи, конечно, не шло. И нас всех это вполне устраивало.

      А вот мужчин, в том самом смысле, рядом не было. Давно. И я почти забыла об этом. А сейчас вот вдруг вспомнила. Некстати. Совсем…

      Надо выбираться отсюда. Мне здесь точно не место.

      Дернула рукой, поправляя выбившуюся из-под футболки прядь, зацепилась кольцом, неловко потянула и вытащила ещё большую. Волосы рассыпались – ругнулась беззвучно. Тряхнула головой, и стала опять собирать косу. Мельком подняла взгляд на Грэма и остолбенела. Он смотрел на меня… странно. Медленно, будто нехотя, протянул ко мне раскрытую ладонь, словно желая коснуться, и я в недоумении отшатнулась. А в следующий миг он, кажется, очнулся, чуть заметно мотнув головой. Мои глаза вдруг встретили столько презрения, а лицо его застыло такой искажённой маской, что я испугалась. Смотрели друг на друга пару долгих мгновений. Его ноздри дрогнули. Рывком поднялся. В одно движение оказался около двери и, не одевшись, вылетел из дома прочь. Я так и осталась застывшей, с руками в волосах.

      *

      Внутри него сейчас бился только один вопрос: Почему? Не «Почему она здесь?» или «Почему это случилось именно сейчас?», а «Почему он так реагирует на неё?». А она ведь ему даже не нравилась! Но неугомонный индикатор свои соображения демонстрировал безапелляционно и чрезмерно настойчиво, при этом, как всегда совершенно не вовремя. Никогда не любил блондинок. Особенно таких, как эта. Он ещё и ещё раз сказал себе это мысленно и повторил дважды вслух, хватая огромную снеговую лопату. Напряжение не отпускало и он, набрав побольше снега, со злостью откинул как можно дальше. Ещё. И ещё! Хоть польза будет. После вчерашнего снегопада до избушки Тэрридана ночью пришлось лезть за запасным одеялом по пояс в снегу.

      Длинная пепельная прядь мягко ложится, закрывая грудь… И мир вокруг темнеет, оставляя единственный источник света.

      Волна своевольного, неуместного жара перехватила управление. Туго налив, и требуя экстренного выхода наружу.

      Рвануть на себя и войти обжигающим рывком, успеть выхватить взглядом скользнувшую улыбку, накрыть её и, не останавливаясь, входить снова и снова.

      Дрэк!!! Грэм рыкнул. Яростно, резче, чем позволил бы здравый смысл, швыряя подтаивающий на горячем весеннем солнце снег, откапывая дорожку. Он был в бешенстве.