Дети Аллаха. Дмитрий Казаков

правительстве должен числиться христианин, ему отдадут самый малозначимый пост, в то время как президентом обязан быть кайсанит, премьер-министром – суннит, а парламент возглавляет то друз, то алавит. Да и правительство фиктивное, всей власти его – выступать в телевизоре и издавать законы и распоряжения, которые никто не будет выполнять, если у него нет на то желания.

      – Да, я служил, – сказал отец Григорий, и глаза его потемнели. – Но отринул месть. Хотя, поверь, мне есть, за что… Бог с тобой, Абд-аль-Малак. – Он перекрестил Самира. – Потерять родных – больно и страшно, так что я понимаю твое горе и сочувствую тебе. Надеюсь, что Господь не оставит тебя без помощи и разум вернется к тебе. Присматривайте за ним.

      Последняя фраза предназначалась Бутросу и его жене, и они дружно кивнули.

      – Двери храма для тебя всегда открыты, – продолжил священник. – Приходи. Облегчишь душу. Помолишься.

      – Кто убил отца? Вы же знаете? – спросил Самир, но без надежды, понимая, что ему не ответят.

      Да, их община невелика и бедна, но для тех, кто ее возглавляет, худой мир лучше доброй ссоры, и дома, лавчонки, скопленный за десятилетия скарб дороже какой-то там мести, дороже справедливости.

      Сами живы – и ладно.

      На него смотрели с ужасом и удивлением, Ильяс продолжал дергать брата за рукав.

      – Учти, сегодня поминальная трапеза. – Отец Григорий не обратил внимания на вопрос. – И на ней не пристало вести себя недостойно. Бог с тобой, Самир.

      Он развернулся и зашагал прочь, следом затопали остальные. Мелькнуло в толпе озабоченное личико Азры. Сапожник Бутрос глянул обеспокоенно, но ничего не сказал. Жена его, Умм-Насиб, потянулась было взять Самира за руку, но он отшатнулся, и она поспешила за мужем.

      Через мгновение братья остались вдвоем среди могил, меж торчащих из земли крестов, под безжалостным, раскаленным небом.

      – Зачем ты так, брат? – спросил Ильяс. – Только разозлил всех!

      – Трусы! – отрезал Самир. – Я узнаю, кто это сделал, и отомщу!

      – Один?

      – Вот тебе раз. – Самир посмотрел на Ильяса. – Я-то думал, что у меня есть брат. Неужели ты не со мной?

      – Ну, я же… – Ильяс замялся, вытер нос тыльной стороной ладони. – С тобой.

      – Значит, мы отомстим. Мы все узнаем, все найдем и отомстим.

      Внутри клокотало, но в то же время Самир чувствовал себя таким мертвым, словно он, а не мать и сестра, лежал в гробу под «одеялом» из земли, и тяжесть давила на сердце точно воткнутый в землю деревянный крест.

      Глава 3

      Умм-Насиб стояла на пороге, уперев руки в бока, и во взгляде ее читалось подозрение.

      – Куда это вы собрались? – осведомилась она.

      – Уважаемая, – сказал Самир, – не к лицу мужчинам сидеть в доме сложа руки.

      На завтрак им досталась по маленькой миске кукурузной каши и по лепешке. Бутрос ушел в мастерскую, и из-за перегородки время от времени доносился его голос, постукивание молотка.

      – Вы еще не мужчины! И вчера похоронили мать! –