Почему минули эти времена. Джеймс Уиллард Шульц

тебя. Если мой талисман, который ты видишь, сможет тебе помочь, мы попросим его помочь вернуть тебе здоровье. Си-пи-ах-ки, спой песню еще раз.

      Женщина в изумлении уставилась на него.

      – Что? – воскликнула она, – ты просишь меня петь и молиться ради того, кто причинил нам столько обид, кто заставил нас жить в страхе за твою жизнь и все эти годы дрожать от страха все эти годы? Я отказываюсь.

      – Да, да. – поддержали ее другие жены. – Ее слова – наши слова. Мы не станем ему помогать.

      – Давайте будем добры, – сказал он. – Если я его простил, то и вы поступите так же. Си-пи-ах-ки, во имя любви ко мне, послушай то, что говорит тебе твое доброе сердце. Спой песню еще раз.

              Они спели, оба с большим чувством, чем прежде, и больной снова откинулся на свою лежанку и закрыл глаза. Одну за другой они пели песни. Потом Одинокий Человек поднял чубук и, держа его на вытянутых вверх руках, искренне помолился о выздоровлении Бегущего Орла, о его добром здоровье и долгой жизни, и мире и счастье для всех нас. Это была очень впечатляющая сцена.

             Наконец церемония завершилась. Больной приподнялся, сделал несколько затяжек из священной трубки и пробормотал молитву. Женщины подняли его и отнесли в его вигвам. В молчании женщины приготовили лежанки для себя и для нас с Ягодой, застелив их несколькими шкурами и нашими одеялами, и так же молча все легли спать.

      – А еще, – сказал Ягода, словно продолжая прерванную беседу, – белые говорят, что индейцы никогда не прощают обид!

      – Они пытаются судить о многих вещах, – добавил я, – о которых ничего не знают.

             Бегущий Орел скончался на следующий день.

      Опубликовано в «Леса и реки» 28 декабря 1907 года

      Сон Маленького Пера

      Однажды весной черноногие стояли лагерем на реке Джудит, которую на своем языке называли Желтым Ручьем. Дичи в окрестностях лагеря стало мало, поэтому было решено перебраться на ручей Армелла, другой приток Миссури, примерно в тридцати милях к востоку. В то время я жил с Маленьким Пером, молодым воином лет тридцати или чуть старше, очень храбрым и умелым охотником. Он всегда пребывал в хорошем настроении, постоянно шутил и смеялся, но в то утро, когда нужно было переезжать, он казался необычно тихим. Он поднялся, искупался в реке, позавтракал, не произнося при этом ни слова, и казалось, находился в глубокой задумчивости. Через некоторое время он достал свой военный мешок и вынул из него несколько связок отборных перьев из хвостов орла, которые у черноногих ценились чрезвычайно высоко и использовались как украшение. Потом он вышел и пожертвовал их Солнцу – помолился о своем здоровье и безопасности, а потом привязал этот пучок перьев к веткам дерева как жертву могучему богу. Скоро вигвамы были сняты, все было собрано и загружено на лошадей, и начался марш.

      В то время племя во время перехода представляло живописное зрелище. Большинство верховых лошадей были богато украшены, седла были покрыты вышивкой из бисера, а вьючные лошади несли причудливой